Quote:

---

Небольшой ток по полу пусти..
Писающий надолго запомнит, что делать это -- нехорошо и к тому же больно..

---

Quote:

---

Вот, например, считается, что Соединенные Штаты — это секулярная демократия, в которой церковь конституционно отделена от государства “железной стеной”. Но именно здесь, в Соединенных Штатах, Федеральная комиссия по коммуникациям имеет список из Семи Запретных Слов, которые никому не позволено произносить в радио- или телевизионном эфире. Любая попытка разобраться в том, почему данные слова являются табу, заводит в какой-то эпистемологический туман, в болото средневековой метафизики, где понятия плавятся, как часы на картинах Сальвадора Дали, а идеи скользки, как палуба корабля в шторм.

Тайна эта не так безобидна, как может показаться на первый взгляд. Как-то юморист Джордж Карлин записал пластинку “Рой занятий: шут”, на которой, среди прочих шуток, было и рассуждение о “Семи словах, которые нельзя говорить на телевидении”. Нью-йоркское радио WBAI в 1973 году прокрутило эту запись, и на эту маленькую радиостанцию, спонсируемую слушателями, был наложен огромный штраф. И по сей день (1990 )-радио WBAI еще не выплатило всех судебных издержек по этому делу, которое несколько раз попадало в Верховный Суд. Восемь Мудрых Мужей (и одна Мудрая Женщина) безоговорочно приняли сторону Федеральной комиссии по коммуникациям.

Итак, высший суд страны фактически рассудил, о чем можно и о чем нельзя шутить юмористам. Джордж Карлин стал больше чем просто комиком. Он обрел статус Законного Прецедента. Сегодня в США вам придется заплатить огромный штраф, если в радио- или телеэфире вы произнесете любое из Семи Запретных Слов: [censored], piss, [censored], cunt, cocksucker, motherfucker или tits.

Эти слова стали запретными, объясняет “наше” правительство, потому что они “непристойны”. Почему же они “являются” “непристойными”? Да просто потому, что определенный процент людей, которые могут включить радио или телевизор, воспринимают их как “непристойные”.

А почему некневсе люди воспринимают эти слова как “непристойные”? Потому что данные слова “являются” “грязными” или “вульгарными”.

Но почему данные слова “являются” “грязными” или “вульгарными”, если другие слова, обозначающие те же предметы или действия, “грязными” и “вульгарными” не “являются”? Почему, если говорить конкретно, радиостанцию можно оштрафовать, если психолог на ток-шоу скажет: “Он был так разгневан, что больше не мог с ней трахаться”, но нельзя оштрафовать, если психолог скажет: “Он был так разгневан, что прекратил с ней всякие сексуальные отношения”?

Как совершенно справедливо схохмил Джордж Карлин (вынудив Верховный Суд разыграть еще более веселую шутку), трах — это одна из самых популярных на телевидении тем, даже если никто и не произносит самого этого слова. Если развить мысль мистера Карлина, то ведь многие из гостей шоу Мерва Гриффина и Донахью написали целые книги о том, как нужно трахаться, с кем трахаться, как трахаться лучше, и никого это не пугает —лишь бы они только говорили “иметь сексуальные контакты”, а не “трахаться”. И уж конечно, продолжает Карлин, к чему сводится содержание всех этих бесконечных мыльных опер, как не к тому, кто кого трахнул, трахнет ли он кого-то еще, трахались ли уже такие-то или нет, кого трахают в данный момент и т. п.

Некоторые разъясняют, что, дескать, слово “fack” (“трах”) “является” “грязным”, а словосочетание “сексуальный контакт” — нет, поскольку “[censored]” имеет англо-саксонский, а слова “сексуальный контакт” —латинские корни. Ну и что? Почему, позвольте спросить, англо-саксонский язык нужно считать “грязным”, а латынь — “чистым” языком?

Ну, хорошо, говорят нам другие борцы за чистоту языка, дело в том, что “трах” представляет речь низших классов, а “сексуальный контакт” — средних и высших. Но и это, по-моему, статистически не соответствует грубой действительности: я много раз слышал слово “трах” в повседневной (не для радио) речи профессоров, политиков, бизнесменов, поэтов, кинозвезд, врачей, адвокатов, полицейских и вообще большей части представителей некневсех классов и каст — за исключением нескольких религиозных консерваторов.

Но даже если бы слово “трах” действительно было присуще исключительно речи низших общественных классов, все равно было бы непонятно, почему оно облагается таким колоссальным штрафом, в то время как другие простонародные выражения вроде “хавать”. “клевый”, “бабки”, “тачка” и т. п.2 — не облагаются.

Единственный ключ к разгадке этой тайны, похоже, содержится в том факте, что не употребляют слова “трах” (или смущаются, когда их ловят на употреблении этого слова) лишь некоторые религиозные консерваторы. Видимо, Федеральная комиссия по коммуникациям согласовывает свою политику с людьми, которые верят (или по политическим причинам хотят казаться верящими) в то, что несколько параноидальный “Бог” консервативных религий имеет свой собственный список Семи Запретных Слов и очень разгневается, если официальный перечень табуированных слов нашего правительства не будет соответствовать Его списку. Поскольку за этим конкретным Божеством известны подвиги вроде сжигания дотла целых городов, которые ему чем-то не угодили, ФКК, вероятно, в глубине души надеялась, наложив табуна Семь Непроизносимых Слов, избежать грядущих катаклизмов.

Но отделение церкви от государства, как и многие другие возвышенные лозунги нашей конституции, почему-то никак не проявляется в методах работы нашего правительства. Семь Запретных Слов остаются запретными, потому что произнесение их вслух могло бы разгневать то или иное божество Каменного Века, и мы продолжаем жить в той же паутине табу, которая управляет другими первобытными народами на этой планете.

Кажется, в семантическом мраке начинает брезжить какой-то слабый свет... но давайте еще поднажмем и попытаемся разобраться, почему же первобытный “Бог” возражает против слова “трах”, но не против “сексуального контакта” или таких его же синонимов, как “коитус”, “копуляция”, “половой акт”, “соитие”, “половое сношение” и т. д. Должны ли мы поверить в то, что этот “Бог” имеет резкое предубеждение против таких слов, которые (как принято считать, но не на самом деле) относятся к культуре низших классов? Неужели этот “Бог” просто не любит бедняков, как не любил их Рональд Рейган?

Возможно, читатель лучше поймет, насколько огромна эта тайна, если я задам еще один вопрос по теме:

Если слово “трах” “является” непристойным или “грязным”, почему тогда слово “трап” не является “грязным” на 75 процентов?

Или:

Если слово “х...” “является” неприемлемым для “Бога” консерваторов, то почему бы слово “буй” не считать на две трети неприемлемым? Почему его не пишут как “б...”?

---