Quote:

---

- Дорогая моя, вам известна знаменитая формула Маркса: изменить мир?
- Разумеется.
- Так вот, наш век заставил нас понять потрясающую истину: человек не способен изменить мир и никогда его не изменит. Таково фундаментальное заключение моего революционного опыта. Заключение, впрочем, молчаливо одобряемое всеми. Но есть и другая истина, куда более глубокая. Это истина богословского порядка, и она гласит: человек не имеет права изменять того, что сотворено Богом. И сей запрет нужно соблюдать до конца.
- Но увы, мир не в состоянии приостановить безумную гонку своих изменений…
- В которых человек играет роль простого инструмента, - прервал её Леруа. - Изобретение паровоза таит в себе, как в зародыше, план самолёта, а тот, в свою очередь, неотвратимо ведёт к созданию космической ракеты. Такого рода логика содержится в самих вещах, иными словами, она составляет часть Божественного предначертания. Вы можете полностью заменить нынешнее человечество каким-то другим, но эволюция, ведущая от велосипеда к ракете, останется неизменной. Ведь человек - не творец, а пособник этой эволюции. Можно даже сказать - жалкий пособник, ибо ему неведома суть того, чему он пособляет.Эта суть принадлежит не нам, а только Богу, и мы живём на свете лишь затем, чтобы повиноваться Ему, а Он мог делать всё, что Ему заблагорассудится.

В это время напротив Шанталь раздался приятный, хотя и чуть дребезжащий голос:

- Но зачем же в таком случае мы существуем в сем дольнем мире? Зачем мы живём?
- Зачем мы живём? Чтобы поставлять Господу плоть человеческую. Ибо Священное Писание не требует от нас, дорогая моя, искать смысл жизни. Оно требует, чтобы мы плодились. Любитесь и плодитесь. Раскиньте-ка умом: смысл этого "любитесь" определён словом "плодитесь". Стало быть, повеление "любитесь" никоим образом не означает любви харистической, сострадательной, духовной или чувственной, оно значит просто-напросто: "занимайтесь любовью!", "совокупляйтесь!" (он подбавил в свой голос побольше мёду и наклонился к ней поближе)… "трахайтесь!" - Дама смотрела ему в глаза с покорностью преданной ученицы. - В этом и только в этом состоит смысл человеческой жизни. Всё остальное - сущий вздор.

Рассуждения Леруа были жёсткими, словно бритва, и Шанталь не взялась бы оспаривать их: любовь как взаимоэкзальтация двух личностей, любовь как верность, страстная привязанность к одному-единственному лицу - нет, такого на свете не существует. А если и существует, то лишь в виде самовнушения, добровольного самоослепления, бегства в монастырь.

- Зачем мы живём? В чём суть нашей жизни? - Он уставился на даму. - Суть жизни - это продление жизни; это роды и то, что предшествует родам, сиречь соитие, и то, что предшествует соитию, то есть поцелуйчики, волосы, ласкаемые ветром, трусики, хорошо скроенные лифчики, а потом то, что делает людей способными к соитию, то есть жратва, - я имею ввиду не хорошую кухню, эта штука излишняя, а простую жратву, что покупают все на свете, а вместе со жратвой и дефекация, ибо вам ли не знать, моя дражайшая и обожаемая дама, сколь важное место в нашем деле занимает реклама туалетной бумаги и подгузников. Туалетная бумага, подгузники, стирка, жратва. Вот священный круг, предначертанный для человечества, и наша задача состоит не только в том, чтобы обозначить, установить и ограничить этот круг, но и чтобы сделать его как можно более прекрасным, превратить его в некий ангельский хорал. Нашими стараниями туалетная бумага выпускается почти исключительно розового цвета, что следует считать высокопоучительным фактом, над коим, моя дорогая и впечатлительная дама, я и советую вам хорошенько поразмыслить.
- Но ведь это всё тщета, тщета, - воскликнула дама таким трепетным голосом, будто её только что изнаисиловали, - это же приукрашенная тщета! Мы занимаемся тем, что приукрашиваем тщету!
- Совершенно верно, - подтвердил Леруа, и Шанталь услышала в этом "совершенно верно" отголосок наслаждения, которое доставила ему жалоба почтенной дамы.
- Но где же в таком случае величие жизни? Если мы обречены на жратву, соития и туалетную бумагу, то кто мы такие? И если нас хватает только на это, вправе ли мы гордиться званием свободным существ, которое нам приписывают?

Шанталь посмотрела на даму и подумала, что та - вожделенная жертва обычнейшей групповухи. Она представила себе, как её раздевают, ввергают её немолодые и почтенные телеса в общий круг и заставляют громким и жалобным голосом повторять свои наивные истины перед бесстыдно трахающейся компанией…

- О какой свободе вы говорите? - прервал фантазии Шанталь Леруа. - Прозябая в своей тщете, вы вольны быть несчастной или счастливой. В этом выборе и состоит ваша свобода. Вы вольны растворить вашу индивидуальность в котле множества с чувством поражения или с ощущением эйфории. Наш выбор, моя дорогая, это эйфория.

Шанталь почувствовала, как на её лице прорисовывается улыбка. Она распрекрасно усекла то, что сказал Леруа: наша единственная свобода - в возможности выбора между горечью и наслаждением. Пусть наш удел - осознание ничтожности всего, что нас окружает, но мы не должны ощущать его как изъян, мы должны научиться извлекать из него удовольствие.

---

В ответ на:

---

Прозябая в своей тщете, вы вольны быть несчастной или счастливой. В этом выборе и состоит ваша свобода.

---