| Пользователь |
Сообщение: Общение вне формата. многабукав, ЯП. дюже интересно (Тема#63061) |
NaCl
предатель Родины
С нами с 28.08.08
Посты: 24065
|
Вообще, мне сны практически никогда не снятся. То есть может и снятся, но я их не помню. Но этот почему-то запомнился. Снилось мне, что Женька просит меня стать его папой. Даже не просит, а требует. И нагло так! А я стою в зале, вокруг какие-то люди и напротив Юля в свадебном платье. И тут нас обоих тетя (зловещая такая тетя) в черном костюме спрашивает: «Вы согласны?..». Я шарахаюсь, но Юля крепко держит меня за руку и соглашается. А мне отказаться как-то неудобно. Но и жить с ней потом тоже как-то неудобно. А Женька все дергает меня за штанину и говорит «У тебя телефон звонит». И нагло так, настырно! Дергает все сильнее и сильнее. И мелодия мобильного появляется плавно, из ниоткуда.
Наконец-то я понимаю, что я сплю дома, меня будит сосед и сует телефон прям под ухо. Не глядя, сонно отвечаю:
-Вагончик Бормана слушает.
-Это ммм… Николай?
-Нет, это не ммм Николай. Это просто Николай. А это кто?
-Это Юля.
-Юля? Юля… Какая еще Юля? ЮЛЯ! – я с перепугу подпрыгнул и ударился головой о свисающую сверху задницу соседа (у нас двухэтажная кровать). А, Юля. Привет.
-Привет. Ты это…[next]
-Я потом фотик заберу. Сейчас немного занят.
-Коль, я тебя хотела попросить еще раз посидеть с Женькой. – Я молчал. – Думай что хочешь обо мне, но ты – мое единственное спасение.
-Ладно, ладно – сонно пробормотал я. Со скольки с ним нужно посидеть?
-У него уроки кончаются в четыре. Нужно со школы забрать. Я сегодня не смогу.
-А сейчас сколько?
-Без двадцати три.
-Ну, хорошо. Все. Будь на связи.
Я повесил трубку. Не хотелось выслушивать благодарности и извинения. Хотелось есть. В холодильнике еще должны были оставаться блины.
Кстати! Я упоминал о безвременной кончине нашего холодильника? Там действительно сгорел компрессор (замена которого стоила в два раза больше его стоимости), и холодильник «охладел», только наоборот. Вся пища (особенно мясо) превратилась в мерзко пахнущую субстанцию, отравившую атмосферу комнаты (благоухающей носками) на целых три дня. Так вот. Усопшего мы вынесли на балкон, так как больше деть его было некуда. А на улице холодно. Ну и… Думаю, идея ясна. Я прятал весь провиант в стоящем на улице холодильнике. Но написал о «крайнем случае» и отсутствии еды вначале не просто так. Возможно, мои вечно голодные соседи найдут этот рассказ, прочтут начало и поймут, что я беден и клянчить поесть у меня нет смысла. Уже задолбали! Ну, я понимаю – раз вернулся после тяжелого дня, забыл купить поесть и зашел к добрым соседям. Ну, два. Ну не целый же месяц подряд!
Но не будем о грустном.
Плотно покушав картонных полуфабрикатов, я отправился в путь. И только выходя из метро, вспомнил, что я совсем забыл про Аньку! Блииин, ну что за невезенье такое!?
-Але, Ань, можешь говорить?
-Да. Ты же не забыл, что сегодня ведешь меня в кафе?
Я печально усмехнулся и вздохнул.
-Я сегодня не смогу.
-Ой, да ладно! В семь! Возле Ленина.
Трубку бросила. Смешно. Мы частенько так друг друга подкалывали.
Может, я до семи успею? Забрать малого, покормить пораньше, покупать и спать. Хотя в семь он точно не заснет. Вчера он сразу отключился, так как весь вечер трудился. И чем его сегодня занять? Может на улице с ним побеситься? Тогда точно в семь не заснет. А на улице хорошо – плюсовая температура, снег лепится, можно было бы что-то слепить. Все-таки нужно Аньке звонить:
-Ну что еще? – недовольно спросила Аня.
-Ань, я сегодня правда не могу. Дела.
-Какие еще дела? - как будто у меня не может быть дел никаких?
-Мне нужно присмотреть за ребенком.
-Ребенком?
-Ну, знаешь, люди, когда маленькие, то ребенками называются.
-Не паясничай. Что за ребенок? Чей? Почему ты должен с ним сидеть? – говорила она как следователь.
-Знакомая попросила...
-Что за знакомая?
-Читательница…
-Какая еще читательница???
-Ань… Ты ревнуешь?
-Ха! Придумал, - она помолчала. – Ну, так что за читательница?
-Да какая разница! Мне вообще на нее срать. Она сука и стерва. Мне малого жалко. Пацану восемь лет, а его некому со школы забрать, покормить, ну вообще – дети маленькие это ж ужас! Если их одних оставить, они натворят дел.
Секунд десять она опять молчала.
-И долго ты уже с чужими детьми сидишь?
-Ань, солнышко… Ну я бы и рад, но я малого не могу бросить! У него мать – дура, а он страдает. Ну, ты же знаешь, я для тебя все, что хочешь! Ну… Ань! Ань?
Дисплей телефона сообщал, что вызов окончен. Обосраться просто! Обиделась. Сначала хотел перезвонить, но потом набрал и отправил смс: «если я тебе буду звонить, ты трубку не будешь брать, да? =)». В ответ пришло «Да)))». Надеюсь, что она на меня не сильно рассердилась. Главное – на малого не вымещать злость. Он такой же заложник обстоятельств, и ни в чем не виноват.
При виде Женьки я не знал – радоваться мне или переживать. На торчащей из смешной детской ушанки части лица виднелся огромный сине-зеленый фингал. Женька просто сиял, завидев меня! Подбежав, он «дал пять» и рассказал, как все было. Если вкратце, то Вадик оторопел от Женькиного удара, как он сам выразился, «в грудак», но потом все-таки треснул в глаз. Женька тоже не растерялся и поступил аналогично. Правда синяк у Вадика поменьше, но это и не важно. Больше Вадик не приставал. Был еще один небольшой минус – маму вызывали в школу. Может, вместо мамы в школу сходить? Натянуть костюм, галстук, покивать училке, посоглашаться, а потом на уши присесть, чтобы сама выгнала? А представиться дядей. Женька был не против, но мама должна была расписаться в дневнике напротив двойки по поведению. Дневник и двойка по поведению – две вещи, которые заставили мозги скрипеть. Последний раз я их видел восемь лет назад.
Придя домой, я ознакомился с тем самым дневником. Одни тройки. И двойка. А роспись у Юли такая, что ни один мошенник не подделает. Обычно в росписи часть фамилии, а тут, судя по всему, были еще и имя с отчеством (полностью), дата рождения, прописка и комментарий. Но роспись была очень красивой. Придется взять всю вину на себя и сказать, что я малого подначил на «подвиги».
Мы вместе пообедали любезно приготовленным хозяйкой супом и поучили уроки. Но было только шесть с мелочью. Чем бы его еще пару часов занять?
На улице опять шел снег, а на термометре красная полоска остановилась напротив отметки «0». Днем был «плюс». Похолодало немного.
-Женька, а ты не хочешь сходить на улицу?
-Неа.
-Чего?
-А че там делать?
-Снежками обкидываться, халабуду лепить…
-А что такое халабуда?
-Ну, халабуда, баррикада?
-???
-Женька, СОБИРАЙСЯ!!!
Пипец! Ребенок не знает, что такое халабуда! Я начал понимать бабушек, которые постоянно ноют на лавочках «Ну, что за дети нынче пошли?».
Так. Одну проблему с ребенкозанятостью решил, осталось решить еще одну.
-Але Ань, есть предложение, - задорно сообщил я.
-Выкладывай, - сухо и без интереса пробормотала она.
-Предлагаю пообкидываться снежками.
-Хлевицкий, ты дурак?
-Ага! – если кто помнит, в советском мультике были «Двое из ларца, одинаковые с лица». Я точно копировал их интонацию. Аня немного тормозила.
-Ты серьезно?
-Ага!
-Серьезно дурак или серьезно снежками покидаться предлагаешь?
-И то и то. – Аня хихикнула.
-Ты предлагаешь мне, руководителю отдела разработок, взрослой женщине, голодной, после работы кидать вечером снег друг в друга. Я правильно поняла? – в ее голосе звучало искреннее удивление.
-Пока еще предлагаю.
-Хлевицкий, ты кретин. Не звони мне больше.
Еще одно очко в ее копилку.
Даже не думал, что смогу так сильно ее задеть. И чем задел? Вроде ж ничего «такого» не говорил, не предлагал, хотел помочь развеяться и просто побеситься. Видимо на работе опять проблемы. Если нет – то все очень серьезно. Кто-то из нас сильно изменился. Наверное, она. Она стала взрослой. Совсем взрослой.
Женька подошел ко мне и сообщил, что полностью готов.
На всякий случай я позвонил Юле и сообщил, что выгуляю ребенка. После лекции о том, что его нужно одеть во всю одежду сразу (и теплые носочки!) она дала добро, сообщив, что постарается вернуться к восьми. Голос у нее кстати был какой-то счастливый. С чего бы вдруг?
Женька отдал мне свои ключи, что бы не потерять, и мы вышли на улицу. Снег хорошо лепился и я начал катать снежный ком. Поначалу малой смотрел на меня, как на умалишенного, но потом, когда я предложил спор «кто быстрее скатает комок», дело пошло веселее. Я и не заметил, как мы накатали штук семь огромных шаров, которые Женька еле сдвигал с места. Из них был сложен фундамент баррикады в виде буквы «Ш» только без центральной палочки. Затем началось производство второго яруса. Женька постоянно жаловался, что ему жарко и просил расстегнуться, но я не разрешал. Юля уши оторвет. Что бы малому было не так обидно, сам застегнулся под воротник и натянул капюшон. А было реально жарко – я весь взмок. Малой тоже. Хоть раз за зиму оторвется!
Мы почти достроили второй слой комков, как мне позвонила Аня:
-Твое предложение еще в силе?
-Нет.
И положил трубку. Обойдется. Я обиделся. Опять звонит. Как она там говорила? «Хлевицкий, ты Кретин»?
-Кретин Хлевицкий у аппарата!
-Ты обиделся?
-Да.
-Сильно?
-Очень сильно.
-И что же может исправить ситуацию? – ее задорный тон понемногу передавался и мне.
-Инквизиция.
-Нууу… Это как-то старомодно, – начала кокетничать она. – Какой-то ты угрюмый.
-Я бы с удовольствием продолжил этот разговор, но я занят. Мы с малым халабуду строим.
-А мне можно?
-Можно. – Неожиданно даже для себя сказал я.
-Э-э… Так куда ехать?
-Ань, - я отошел в сторонку так, что бы Женька меня не слышал. – Тебе будет скучно. Давай завтра посидим в кафешке? Как раз пятница, впереди выходные…
-Я ХОЧУ ХАЛАБУДУ!
-Бог ты мой… Ну раз такое дело…
Я объяснил схему проезда, Аня повесила трубку, и я разъяснил ситуацию малому. Он слегка засмущался и мне пришлось соврать, сказав что наша гостья очень стеснительная и что он должен помочь ей адаптироваться. Как раз, когда я закончил объяснять значение слова «адаптироваться», показался позашляховик (рус - внедорожник) Ани.
Знакомство прошло очень даже здорово! Правда, Аня общалась с Женькой как с младенцем. Знаете, такие протяжные веселые фразы «Приивееетик! Как делишечки?» и после каждого ответа «ой, какой молодец!». Малой смотрел на Аню, как на душевнобольную, но оставался вежливым, а я взглядом подтверждал все его суждения и хвалил за терпимость. Ну а сама Аня была в восторге. Такое впечатление, что она получила новую куклу. Не знаю, большой ли у нее запас идиотских вопросиков типа «а сколько тебе годиков?», «а ты конфеты любишь», но после «а ты уже в туалет сам ходишь?» даже малой перестал быть галантным и предложил закончить стройку.
Сооружение оказалось «монументальным» и в самых высоких местах достигало добрую пару метров. Малой предложил сделать крышу и поселить туда какого нибудь бомжа. Аня наконец поняла, что рядом с ней мыслящее существо и перестала нести чушь. А я умилялся созданной картиной и кульминацией происходящего предложил сделать снежные бои. В одной команде был я, а в другой – все остальные. Мне была предоставлена халабуда, а противоположной стороне – свобода перемещения. Соперники начали ладить, действовали сообща, и через десять минут мое черное драповое пальто стало белоснежным. Сначала я поддавался, но вскоре вошел в азарт и расходился на полную катушку – смачно зарядил снежком в голову Ане. Та упала и я, перепугавшись насмерть, подбежал к ней, получив щедрую порцию рассыпчатого снега в лицо за свою доверчивость. Команда соперников ликовала, а я обиделся. Во-первых, это подло, а во-вторых, я ревновал. Обоих друг к другу. Знаю, что это глупо, но меня страшно напрягал тот факт, что они сплотились против меня как против какой-то зловещей угрозы.
Не знаю, чем бы закончились мои рассуждения (не думаю, что чем-то добрым), но в обещанное время вернулась Юля. Вставив мне пистон за то, что Женька весь мокрый и в снегу и, конечно же, за фингал (я всю ответственность взял на себя), познакомилась с Аней и пригласила ее в дом на чай. Та долго отказывалась, но из вежливости все-таки согласилась.
К чаю были заранее куплены ништяковые печеньки, на которые жадно смотрел малой, поедая свою картошку с грибами (у него ведь режим, а он еще не ужинал). Обсуждался прошедший вечер – Юля с огромным (но не искренним) интересом слушала повествование Женьки, каждый раз вскрикивая или удивляясь. Делала она это настолько ненатурально, что малой окончил свой рассказ, не дойдя до половины. Когда на кухне остались только взрослые, разговор зашел обо мне. О том, какой я плохой, подлый, агрессивный и вообще. Силы в споре были неравными, и я решил пойти в детскую, чтобы уложить мелкого. На этот раз мы прослушали целую главу, прежде чем Евгений выключился.
А на кухне дамы уже хлестали коньяк! Я просто офигел, когда зашел, а обе смотрели на меня пьяными виноватыми глазами:
-Аня! Ты за рулем! Как ты домой поедешь? – я очень злился.
-Хлевицкий, не че ты такой зануда? – возмутилась Аня.
-Да! Ты зануда! Лучше бы с нами выпил! – предложила Юля.
-Тихо! Малой спит! – прорычал я, и они потухли. – Вы одурели что ли? Аня! Ты меня расстраиваешь. Как ты теперь домой поедешь?
-А она у меня останется, - гордо заявила Юля.
-Да! Мы все уже решили! – сказала Аня, и они обе заржали.
-Ну это какой то пи#дец! Что вы себе…
-Слушай, какой ты скучный! И нудный! – возмущалась Аня, подлила в бокал из полупустой пол-литровой бутылки коньяка.
-Да. Как и все мужики! – хихикая, пробормотала Юля, и они опять неистово заржали.
Жалкое зрелище! Меня не было всего минут сорок, а они уже «в говно». А сегодня даже не пятница! И что с ними делать? Если останусь – придется квасить с ними. Не останусь – кто завтра малого покормит и в школу сводит? Эти две точно не проснуться в семь. Да и Аню оставлять неправильно. И некрасиво. В конце концов, не так часто я наблюдаю Аню пьяной. На моей памяти это было всего один раз, и мы выпили только шаманского. А тут коньяк. Но все-таки Женьку жалко – сегодня утром он видел свою маму в плачевном состоянии. Спит за столом, на столе два стакана и закусь. Хорошо, что бутылки мы под стол убирали. Однозначно нужно остаться, что бы этих двоих спать уложить и разбудить на работу.
Полбутылки коньяка делить на три – напиться не получиться. А учитывая тот факт, что вчера мы все выпили… А от куда тогда коньяк?
-Где вы конину взяли?
-Это я купила. Что бы отпраздновать. – гордо заявила Юля.
-Что отпраздновать?
-То, что Игорь бросил свою мымру, - поведала мне Аня.
-А ты откуда знаешь? – удивился я.
-А я уже все знаю. – Заявила она, горделиво задрав подбородок вверх.
Женская солидарность, блин! Но тема разговора была, безусловно, интересной! Почему Игорь бросил свою бывшую? Имеет ли Юля отношение к этому и что она собирается делать? Думаю, можно отравить свой организм сотней грамм коньяка.
Как оказалось, Игорь бросил девушку из турагентства еще месяц назад и сейчас вроде ни с кем не встречается. Юля твердо решила его возвращать, и записалась на завтра в салон красоты и договорилась с Аней пройтись по магазинам. Но по большей части все разговоры сводились к пустому пьяному трепу, который разрывал мои мозги и мысли на части. Сначала они обе высказали мне, какой я плохой, потом – какой хороший, а в конце дамы обменялись клятвами в вечной дружбе и верности. Даже пара стаканчиков коньяка не позволила мне понять их. Под моей понимающей улыбкой скрывались отвращение и желание как можно скорее прекратить этот цирк. От этого всего тошнило. Точнее, тошнило от коньяка (я его вообще не очень понимаю), но и происходящее очень угнетало, добавляя негатива отравленному алкоголем организму.
Своей задачей я видел распихать сонных дам по кроватям, чтобы утром Женьке не пришлось наблюдать вчерашнюю картину, но сам отрубился первым (все-таки я - убежденный жаворонок). Но я был бы не я, если бы не перестраховался. В шесть телефон мягко вытащил меня из состояния сна тоненьким писком, оповестив о часе «ВИ» (Шесть - VI). Начало дня было унылым. В полумраке угадывались две фигуры… два тела, спящих за столом. Нужно их уложить. Вот только активность у обоих, как у бревна - идти они никуда не собираются. Значит, на руках…
Аню я несколько раз носил на руках и не видел в этом никакой проблемы, а Юлю брать было как-то боязно – все-таки я ее знаю два дня. Да и на вид она побольше Ани. Поднять-то я ее подниму, а дальше?
В таких случаях главное – начать. По ходу, что-нибудь придумается.
Немного размявшись, я открыл дверь в Юлину спальню и занес туда Аню. Она абсолютно никак не реагировала на внешние изменения и мирно улеглась на мягкий ортопедический матрац, заняв половину кровати. Теперь самое сложное.
Минут пять я пробовал разбудить хозяйку, трусил ее, давал легкие пощечины, щелкал пальцами возле уха – бревно бревном. Но теперь я хотя бы уверен, что она не проснется. Хотя законы подлости никто не отменял.
Почти все прошло гладко – Юля оказалось легкой, податливой и совсем некапризной. Правда, войдя в спальную, я увидел лежащую на кровати Аню в позе пятиконечной звезды. Весь мирно сопящий объем ее тела равномерно расположился по периметру кровати. Ничего лучше, как положить Юлю сверху, я не придумал. Почти сразу они обнялись. Этот момент я оставлю без комментариев.
До Женькиного пробуждения я успел пожарить найденные в морозилке полуфабрикатные котлеты и пожарил яиц с сыром и молоком. Минут пять я караулил Женьку, что бы тот не дай Бог, не зашел в мамину спальню.
Умолотив все это за обе щеки, мы отправились в школу. По дороге малой меня спрашивал, почему Аня такая странная и почему она осталась у них дома. Ее выдала одежда на вешалке (а малой внимательный!). На первый вопрос ответить я не смог даже для себя, а на второй соврал, сказав, что у нее поломалась машинка – бензин кончился. Хотелось добавить, что вместе с горючим у нее кончилась совесть, но Женька одернул меня.
-Вон Вадик. – Пальцем он показывал на другого мелкого. Вадик стоял в сотне метров и нас пока не заметил. Рядом с ним стоял стокилограммовый дядя тридцати лет, опирающийся на капот черной инфинити. Со слов Женьки – папа Вадика. Оба искали кого-то, пока не наткнулись на нас. Взгляд у Вадика был чуть-чуть напуганным, а у папы – грозным. Похоже, я довые##вался… Повернуть домой? Каждый раз потом придется. Идти к ним? Как-то еще пожить охота. Хотя чего он мне сделает? Возле школы? Днем? Один незаметный удар с его стороны - и у меня сломана челюсть. А этот папа явно специалист по ломанию челюстей.
-Малой, сейчас будет жопа. Главное – не теряйся. Если кто к тебе полезет – уворачивайся. Первым не лезь.
Уверенности не хватало. Все эти лекции по самоконтролю работают ровно до тех пор, пока не понадобиться этот самый самоконтроль. Безумно хотелось свалить. Просто взять и уйти. Это же не мое дело! Вы меня начнете осуждать – ваше право. Попадете в такую же ситуацию, посмотрим на ваше поведение. Но свалить было бы еще хуже. Лучше получить в голову и неделю проваляться в больнице, чем всю жизнь корить себя за трусость.
Мы зашагали к воротам школы.
-Вперед. – Сказал папа, когда мы подошли вплотную, и Вадик неуверенно подошел к нам, бросив Женьке:
-Ты че, офигел? – я рта не успел открыть, как малой ответил.
-А че?
-Че-че?
-А че такое? – я удивлялся напористости Женьки.
-Давай бей уже! – рявкнул папа. – Не позорь меня.
-СТОЯТЬ! – заорал я, и рука Вадика застыла в сантиметрах от Женькиного плеча.
-Че? – возмутился папа. – Ты кто такой ваще? – душа от его взгляда ушла в пятки. - Сын, я сказал БЕЙ!
Вадик ударил малого, и тот упал на землю. Скорее от страха, чем от боли.
-Че вы творите? Это ж дети! – испуганно возмутился я.
-А ну, иди сюда, умник. – Я стоял на месте и смотрел ему в глаза. – Я СКАЗАЛ ПОДОЙТИ! – дрожь пробежала по всему телу, но я продолжал стоять. Наверное, потому что не мог пошевелиться. – Ну хорошо.
Вальяжно он подошел ко мне, остановился и продолжал смотреть в глаза. Ростом он был ниже на десяток сантиметров. Единственное мое преимущество. В остальном я полностью сливал противнику. Быстро переведя взгляд с его глаз вниз, я заметил, как он сжал кулак. Опять смотрю в глаза и вижу легкое недоумение. Первый раз глазной протез, который всегда смотрит прямо, пришел мне на помощь – противник немного офигел от двигающихся вразнобой глаз. Опять гляжу вниз – кулак краснеет от натуги, и сейчас будет бить. Или в живот или в челюсть. Нужно уворачиваться в сторону. УДАР. Должен был поразить меня в солнечное сплетение, но прошелся по пуговицам пальто. Дяденька-то неуклюжий и медленный! Удар левой немного попал по ребрам, но, по большей части, содрогнул воздух. Я ответил резким движением, сократившим расстояние между моим кулаком и его челюстью до нанометров. Такое впечатление, что больнее было мне. Мужик как стоял, так и стоит. Даже не поморщился. Только разозлился еще больше. Краем глаза я заметил, что малые уже во всю катаются по снегу. Как раз в эту секунду дядя схватил меня за плечо и занес кулак. Теперь точно в голову. Я смотрел в его довольные глаза, но ничего не видел. Наверное, это защитный механизм сознания – ты все видишь, но не можешь понять, что происходит, не чувствуешь, как твое плечо сжимает стальная хватка, не слышишь, как рядом визжат малые, как противно тебе в лицо дышит этот громила – ничего такого. Просто комфортное ничто.
Но вот противный женский визг слышал очень хорошо.
-А ну, быстро прекратить! – мое плечо тут же освободилось. – На пороге школы! Форменное безобразие!
Кричали из-за спины. Я посмотрел на дядьку – он боязливо потупил глаза. Малые последовали его примеру. Я боялся оборачиваться.
-Гаврилов! – донеслось сзади. – Да-да, старший! Ты уже взрослый человек, а все равно ведешь себя как школьник. Мало синяков в школе получил? Продолжаешь? И сыну такой же пример подаешь? Такой же драчун растет! – дядя покраснел и совсем уж поник. – Молодой человек, - я невольно встрепенулся, - Да-да, именно вы. Повернитесь. – Машинально подчинился. – А вы кто такой?
-Я э… дядя Евгения.
Пожилая, но все еще красивая светловолосая женщина прищурилась и поправила тоненькие очки на носу.
-Тищенко? – я посмотрел на Женьку и тот кивнул.
-Да.
-Все сейчас пойдете ко мне в кабинет. Будем воспитывать.
Не сказав ни слова больше, она уверенно зашагала в сторону школы. Я посмотрел на дядьку. Он взглядом сказал, что нужно идти за ней, иначе будет еще хуже. В его взгляде больше не было никакой агрессии. Он смотрел на меня как на товарища по несчастью. Неужели все так плохо?
Мы медленно поплелись сзади.
-Вы что, ходить разучились? ЖИВЕЕ! – не оборачиваясь, крикнула дама. Всех как будто хлыстом подстегнуло. За пару секунд мы поравнялись, входя в здание с табличкой «Школа №510». Фойе было оформлено по-школьному – большие плакаты с гимном, флагом и гербом, пара крупных горшков с полуживыми цветами и доска почета. На одной из фотографий была изображена очень похожая на мою спасительницу, но только с темно-русыми волосами и подписанная как «Директор». Мы остановились у кабинета. Тоже с надписью «Директор».
-Подождите снаружи, - строго сказала она. – Я вас вызову.
Захлопнулась дверь и все расслабленно вздохнули. Дети виновато смотрели в пол, потирая свежие синяки. А мне было смешно.
-Че ты лыбишься? – недовольно кинул мне папа Вадика.
-А че, плакать что ли?
-Щас будешь плакать. Я тебе гарантирую! Не веришь? Нина Карловна – это монстр! Я кроме нее и жены никого не боюсь. – Немного помолчав, он протянул руку. – Леха.
Я долго думал, представиться «Николай» или «Колян», но выбрал:
-Коля. – И пожал руку Алексею. – А ты тут тоже учился?
-Учился, - вздохнул Леха. – Десять лет коту под хвост. Если бы не жена, я бы малого сюда никогда не отдал. Лучше бы на бокс ходил, с нормальными пацанами терся.
Леха ожидал реакции. Мнения наши в этом вопросе расходились кардинально. Но еще раз с ним спорить не хотелось. Нужно юлить:
-Я школу тоже ненавидел. Лучше бы меня и вправду на бокс предки отдали.
-Обижали? – поинтересовался Леха.
-Ага. – Восстановив в памяти некоторые моменты, вздохнул я.
-Меня тоже, – вздохнул Леха еще тяжелее. Я удивился. – А че ты удивляешься? Я раньше такой же к велосипед был. А в четырнадцать пошел на качку и бокс. С тех пор я всех обижаю. И малого заставляю, чтобы всех строил.
-Да я уже понял.
Больше сказать мне было нечего. Меня опять спасла эта… Карловна.
-Зайдите. – Сказала она, мелькнув в открывшейся двери директорской.
Леха пихнул меня вперед, и я зашагал.
В светлом кабинете, завешанном цветастыми грамотами и заставленным жестяными кубками, стоял небольшой диван, на который нам было предложено сесть. Диван был очень небольшой, и было очень тесно – один только Леха занимал половину площади. Напротив дивана располагался массивный директорский стол, за которым сидел директор. Некоторое время она молчала, очевидно, нагнетая обстановку, потом плавно начала:
-За все время, которое я занимаю пост директора, подобных инцидентов не было. УМУ НЕПОСТИЖИМО! РОДИТЕЛИ ДЕРУТСЯ НА ПОРОГЕ ШКОЛЫ!!! Что можно говорить о детях? Какой вы подаете пример? Молчите? Нечего сказать? – мы все кивнули, не поднимая глаз. – КОНЕЧНО! Куда проще бить друг другу физиономии! Это не требует особого ума! А в итоге что? Дети перенимают поведение взрослых и посмотрите! Синяки на пол-лица! Разве так должен выглядеть порядочный ученик? Разве так? Я вас спрашиваю!
-Нет, - хором ответили мы.
-А ПОЧЕМУ Ж ТОГДА ВЫ В СИНЯКАХ???
-Это мы виноваты, - ответил я и пихнул Леху в бок.
-Да, это наша вина. – Сказал он это настолько наиграно и пафосно, что я мне пришлось сдержаться и не заржать.
-То есть это вы своим детям… - она запнулась. – Дети! Марш в класс! Узнаю, что еще раз подрались, отчислю из школы.
Малые извинились пару раз и убежали. Классно им. Меня эта Карловна уже порядком достала. В вопросах обработки мозга грубыми напильниками она явно имеет спортивный разряд.
-Вы заставляете своих детей бить друг друга? Стравливаете как собак? По-вашему это весело?
-Вы все неправильно поняли! Мы… - начал было Леха, но его дерзко перебили:
-Я понимаю одно: ученики МОЕЙ школы похожи на уголовников! И в этом виноваты их родители.
Полчаса мы с Лехой выслушивали о тяжком труде преподавателей, который сходит на «нет» из-за таких вот нерадивых родителей вроде нас. Нина Карловна – жесткий человек. Ей бы в милиции работать на допросах. Я понял, почему мой недавний соперник ее боится как огня. Не знаю, как это описать, но когда она говорит, становится действительно стыдно. Даже за вполне привычные вещи (к примеру, моя трехдневная щетина).
Чтобы доказать, что мы все поняли, нам было предложено помыть весь второй этаж школы.
-И чтобы не было, как в прошлый раз, Гаврилов! – бросила она и удалилась.
-А че в прошлый раз было? – поинтересовался я, макая швабру в ведро с водой.
-Да я че лох, полы мыть в школе? Я вызвал бригаду уборщиков. – По выражению его лица стало понятно, что кончилось дело еще хуже.
-Да… - посочувствовал я. – А я тут вообще не при делах. Я даже не дядя Женьке.
-Хахаль Юльки? – удивился Леха.
-Да ну, ты че!
-ЭЙ ВЫ! – прозвучал противный голос Нины Карловны. – ДА-ДА! ЧТО СТОИТЕ, ШВАБРЫ ПОДПИРАЕТЕ! Чтобы через двадцать минут тут все блестело!
И мы резво начали елозить слегка потертый линолеум. И я решил рассказать все как есть Лехе, с самого начала и до момента, как он меня держал на прицеле. Это скрасило унизительный труд, и когда нам оставалась пара квадратных метров, Леха мной восхищался.
-Колян! Да тебе рассказы писать! А! Ну ты и пишешь, я забыл. Гы-гы! Не думал нянькой работать?
Я иронично оглядел помытую площадь, и устало вздохнул:
-Меня так надолго не хватит. А если бы Карловна не подошла? Ты б мне нос сломал. Вообще ни за что. Вот ты бы на моем месте как поступил? Если бы знал, что твоего малого чмырят?
-Да все ты правильно сделал! Красавчик! А Карловна тебя и вправду спасла. Ты не обижайся, но ты такой хлипкий, что я тебе точно череп проломил. Я за малого…
-БЕЗДЕЛЬНИКИ! – мы машинально стали по струнке, не оборачиваясь. – Почему не работаете?
-Ну, Анна Карловна… - начал я.
-Я НИНА Карловна! – мне показалось, что у нее немного волосы встали дыбом.
-Я покорнейше извиняюсь, Нина Карловна. Не подумайте, что я хотел вас обидеть! Нет, что вы! Поверьте, вас я запомню надолго! Вы превосходный руководитель! – она удивилась. – Ну, взять, к примеру, как вы решаете вопрос чистоты – это ведь гениально! В какой еще школе такое можно встретить? – она все еще злилась, но уголки губ выдавали скрываемые чувства. – Мы, два взрослых успешных человека… Алексей, вы ведь успешный человек?
-Ага, – сказал очумевший Леха.
-Час назад мы хотели набить друг другу мо… Начистить друг другу физиономии, а теперь, совместно потрудившись, мы подружились, узнали друг друга. ЭТО ЖЕ ПРЕКРАСНО! Не так ли?
Я думал, что Карловна сейчас расплачется – смесь возмущения и радости делали лицо плаксивым. Нужно кульминацию делать.
-Кстати! Я фотограф и не мог заметить в фойе фотографии учителей. Вы там брюнетка, так?
-Да? – неуверенно как бы спросила она.
-Так вот я, как профессионал скажу, что вам пшеничный цвет определенно идет! Очень хорошо подобран оттенок!
-Вообще-то это медовый светло-русый. – засмущалась она.
-О, вы еще и в палитре разбираетесь! – Нина Карловна смущенно потупила взгляд. Я посмотрел на Леху, он тихонько ржал. Пихнув, его в бок, я возмутился и показал на Карловну.
-Да, Нина Карловна. Вы выглядите шикарно! – его галантность меня слегка удивила.
-Думаете, я не понимаю, зачем вы мне все это говорите? По-вашему я дура?
-А мы все помыли уже. Как договаривались. Вот вы нас считаете плохими? А это непедагогично.
Десять секунд все молчали. Карловна за это время все-таки подобрела:
-Ну, на безрыбье и рак – рыба. Извинения приняты. Домывайте, ведра в бытовку и свободны. И ни дай Бог…
-Не-не-не-не! – залепетали мы. – Мы все поняли.
Ничего не сказав, она развернулась и ушла. Когда она заворачивала за угол, я заметил победно сжавшийся кулачок. Мне даже показалось, что она припрыгнула немного.
Леха долго звал меня попить пивка в паб, и я почти согласился, но неожиданно вспомнил о двух пациентках, лежащих в квартире, ставшей для меня за эти три дня почти родным домом. Пришлось отказаться. Но он мне пообещал, что Вадик больше не будет трогать Женьку. А если нужно, будет защищать.
На этой позитивной ноте, окончившейся крепкими рукопожатиями (у меня чуть глаз не вылез от его лапищи) мы разошлись.
Не знаю почему, но на душе был такой кайф, как будто я выиграл новенький автомобиль. Все-таки, люди не злые. Это общество их делает злыми. Взять того же Вадика. Со слов Лехи – ботаник ботаником. Разводит рыбок, терпеть не может драться и больше слушается маму. Кстати Леха не зря боялся жену – у той был черный пояс по айкидо и своя женская группа, которую она успешно тренирует. И жена (Марина) не раз угрожала словить его где-нибудь со своими девочками и хорошо «отходить». Так вот. Вадик просто обязан был стать лидером, но не получалось. Просто не его это. И по указаниям папы тот потихоньку лупил весь класс, завоевывая авторитет. А мама его постоянно ругала за это. Ведь принцип философии айкидо – не нападать первым и использовать всю агрессию противника против него же. Вот так несчастный ребенок превратился в канат, который уже восемь с небольшим лет перетягивают родители.
Но я совсем забыл о своих пациентках. Позвонить им? Спросить, чего купить в магазине?
-Пива купи! – послышалось в трубку сразу два сонных голоса. – И поесть чего-нибудь!
Вызов окончен.
Надавать бы обоим по заднице! Одна ребенка доверяет непонятно кому, вторая на работу уже наверное опоздала. А им пива купить. И поесть. «ГАМНА ВАМ НА ЛОПАТЕ!» - как говорил один украинский классик. Нужно провести с обеими беседу. Эх! Подключить бы еще Карловну! Чтобы больше неповадно было. Не знаю как у Лехи, а у меня надолго засели идеи гуманизма в голове.
Как бы над дамами поизголяться? Нельзя им просто сделать приятное – инстинктивно запомнят произошедшее, как что-то хорошее. Что б такого придумать? Может в пиво чего-нибудь насыпать? Слабительного или чего-то похлеще? Виагры какой-нибудь? Интересно, что будет, если их накормить виагрой и оставить наедине? Гы-гы-гы! Ладно, хватит дурачиться!
Я очень долго убеждал молоденькую продавщицу, что я не из инспекции, чтобы она продала мне просроченное пиво. Барышня стыдливо оправдалась тем, что совсем забыла про этот ящик и что она бы его, несомненно, выкинула или отдала бомжам. Я предложил отдать мне, но она тут же отказалась, прикрываясь самыми теплыми чувствами к обездоленным, которые могут утричком остаться без просроченного пивка. Ах, добрая русская душа…
Вообще я не часто вижу, как девушки (женщины) пьют пиво с похмелья, но если так бывает всегда, то я удивлен, почему нет крылатого выражения «пьют, как бабы с похмелу». Прошу прощение у прекрасного пола за употребление простонародного слова «бабы». Просто иначе звучало бы нелепо. Ну так вот. Выпили они свои «поллитры» в одно мгновение, жадно высасывая «самый смак», который остался на дне.
-Никогда не думала, что пиво такое вкусное бывает! – не выпуская бутылку из рук, радостно сообщила Юля.
-Ага! – согласилась Аня.
Это самый большой провал за всю историю моей воспитательской деятельности. Дамы начали восхвалять мои бравые утренние поступки, что раздражало еще больше.
Но справедливость восторжествовала минут через десять, когда Аня вдруг резко выбежала из-за стола, хлопнув через мгновение дверцей туалета. Я как-то сразу и не догадался в чем дело, но озарение пришло через минуту, когда не менее удивленная Юля с выпученными глазами также резко метнулась к клозету, подергала ручкой, простонала и закрылась в ванной. Конечно, не дамское это дело пердеть (пардон), но девочки тут постарались на славу, удивив даже такого знатного пердуна, как я. Параллельно с кишечной симфонией звучали стоны. Иногда в унисон, иногда чередуясь с бульканьем, красиво и мощно. По музыкальной классификации данное произведение можно отнести к пьесе (я точно не помню, но кажется, именно они попадают в интервал 7-10 минут). Однако кульминация наступила чуть позже.
-Юль, а где у тебя туалетная бумага?
-В коробочке справа.
-Э… А больше нигде не может быть?
Полминуты шушуканья, а потом зловещая тишина. Все мы поняли, в какой щекотливой ситуации оказались дамы.
-Кооооль! – заорали обе. – Сходи, купи бумаги в ларек?
-У тебя бумаги нет что ли?
-Полный ящик! Мне просто хочется еще немного в ванной посидеть на куче дерьма! – поиронизировала обиженно Юля.
-Нет, ну обычной нет что ли? Листиков А4?
-Ты издеваешься?
-Чего?
-Я задницу ей порву!
-Коля, девушки не могут подтираться газетами или обычной бумагой. У нас нежная кожа. – пояснила Аня.
-А девушкам лучше посидеть с обосранными задницами? – добавил перчика я.
-КОЛЯ! – закричали с великой ненавистью обе. Потом видимо поняли, что положение их не позволяет такой дерзости, и смягчились, начав упрашивать сходить в ларек. Ну а что я? Я ж не чудовище.
Я умолял судьбу, чтобы в ближайшем ларьке не оказалось ни туалетной бумаги, ни салфеток, но пришлось обломаться. Взяв аж шесть рулонов, я быстренько вернулся.
-Я надеюсь, ты взял не самую дешевую? – спросила Юля, стоило мне только войти.
-Я взял самую, которая была в наличии. За рубль двадцать.
Послышались женские стоны. Но деваться было некуда. Я оставил по пачке напротив двери и удалился, крикнув «можно». И только после этих слов понял свою ошибку. Двери-то открываются наружу. Двери откроются и отфутболят оба рулона. А, учитывая время, которое девочки просидели в куче своих эм… шлаков, двери откроются молниеносно.
Послышался легкий скрип дверей и сдвоенный обиженный крик:
-ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ?
Ну и прочие неприятные вещи в мой адрес. Вот и помогай после этого людям!
Но, поймав себя на мысли, что моя реакция была бы точно такой, я повторил операцию, поставив оба рулона вне зоны досягаемости дверей. В то же мгновение послышался звук отпирания входной двери. Щелк-щелк и в дверном проеме появился некий мужик. Он удивленно смотрел на меня, а я на него. Неужели…
Николай Хлевицкий aka deathmetall © 2011
|
|
|
|
NaCl
предатель Родины
С нами с 28.08.08
Посты: 24065
|
Часть 4.
Мужик не спешил заходить. Положив ключи в карман куртки, надетой поверх старого спортивного костюма (как ему не холодно?) он всматривался в мое лицо, как бы стараясь найти в нем что-то знакомое. Я поступал аналогично. Светлые волосы, серо-зеленые глаза, нос с небольшой аристократической горбинкой – где-то я его уже видел… Точно! Вылитый Тимощук! Бывший капитан ФК «Шахтер»! Только этот пошире в плечах и, кажется, немного ниже. Да и спортивный, если судить по цветам, скорее… Да хрен с ними, с цветами! Чего он тут делает, и откуда у него ключ?
-А где Юля? – почесывая щетину, мужик пытался за моей спиной что-то рассмотреть и, немного нагнув голову, прислушивался.
-А Ююююляяяя… - тянул я, – она занята. Очень. Сильно. Занята, – блин, какую я чушь несу! Нужно не палиться.
-Что значит «занята»? – он выпрямился и посмотрел свысока. Ростом дядька был ниже сантиметров на пятнадцать, и чтобы смотреть свысока, ему пришлось закинуть голову назад. Тоже ведет себя, как идиот. К чему бы?
-Если бы это значило что-то другое, я бы сказал что-то другое, – мимикой, жестами и другими доступными невербальными средствами я пытался показать, что не иронизирую, а просто шучу. Но мужик насупился. Нужно было как-то исправлять ситуацию. – Я тут не хозяин, но может, вы зайдете? Холодно все-таки, сквозняк?
Мужик немного смутился, зачем-то достал из кармана ключи, вернул на место и зашел, закрыв за собой дверь. Его внимание привлекли два рулона, стоящих напротив дверей – снимая летние кеды (он точно морж!), мужик не переставал смотреть на туалетную бумагу. На его лице проблеснуло озарение – видимо нашлась связь между занятостью Юли, о которых я так упорно не хотел говорить, полоской света из-под двери и рулонами туалетной бумаги. Потом опять ступор – рулонов то два:
-Неужели все так плохо? – спросил он шепотом, запихивая кеды в шкафчик для обуви.
-Просто катастрофа, - так же негромко сказал я, кивая головой в стороны и смотря на дверь сортира.
Мужик искренне усмехнулся и пошел на кухню. Я, сняв пальто, последовал его примеру, топая как можно громче. Заскрипели двери, послышалось шуршание и шипение освежителя воздуха.
Юля вошла мягкой кошачьей походкой, и с виноватым взглядом. Но избегала она не меня – глаза ее не смотрели в сторону мужика.
-Ну, может, представишь нас друг другу? – сказал мужик, развалившись на диванчике.
-Толик, это Николай. Николай, это Толик. – Юля смотрела в пол, выискивая что-то несуществующее.
В кухню вошла Аня, и Толик крайне удивился. Аня так же виновато поздоровалась и начала смотреть в пол.
- Аня, это Толик. Толик, это Аня. Аня… Девушка Николая.
-Да. – подтвердила Аня подняв на мгновение глаза и тут же опустив вниз.
Девочки, может, присядете? – предложил Анатолий, подвигаясь на край дивана.
Я пытался понять, что же это за Толик такой и почему девочки так переживают? Может боятся, что провонялись какашками? Пшикались они долго, запах должен был пройти. Но они обе стесняются, значит, проблема тоже общая.
На предложение посидеть рядом дамы ответили категоричным отказом, взяв по табуретке. Толик сверлил Юлю взглядом. Та продолжала сверлить взглядом пол. Все неловко молчали.
-А не выпить ли нам чайку? – предложил я, но никто не отреагировал. Анатолий, не отводя взгляда от Юли спросил:
-Это кто? – спросил толик с чуть более агрессивной интонацией.
-Это Николай… Он с Женей сидит. Когда меня нет. – после каждого предложения она сглатывала.
- А как же Аля?
-Уехала на каникулы.
-Это кто? – он показал на Аню.
-Это Аня… Девушка Николая…
-Я УЖЕ СЛЫШАЛ ЭТО! – рявкнул Толик и Юля с Аней от испуга поникли на табуретках. – Что они тут делают и почему ТЫ не на работе? Вчера опоздала, сегодня опоздала. Это никуда не годится! Ты понимаешь, что подставляешь Игоря? Понимаешь? ПОНИМАЕШЬ?
Анатолий говорил очень уверенно. Хоть мне и не нравился тон, встревать я не решался.
Юля все понимала. Вид у нее был такой, как у ребенка, навалявшего мимо горшка на дорогой ковер и пойманного на горячем (вонючем?). Говорить ей было нечего.
-Ну хотя бы мы узнали, что у тебя никого нет, - смягчился Толик и улыбнувшись добавил. – Игорь приревновал.
-Серьезно? – Юля подняла удивленные глаза, а губы ее робко расплылись в неуверенной улыбке.
Анатолий поерзал на диванчике, как бы занимая позу хозяина ситуации, довольно улыбнулся и медленно, даже немного нахально начал рассказывать:
-Лёля вчера видела, как твоего малого из школы забирал какой-то, как она сама выразилась «молодой человек приятной наружности» и сообщила Лере, а та – Игорю, – при упоминании о ябедах Юля морщилась и неслышно произносила что-то типа «Вот, сучка!». Толик продолжал, – ты на работу опаздывать стала, снабжением опять Валера занимается. Все указывает на то, что у тебя появился… Кхм… Хахаль. И я, честно говоря, теряюсь. Что молодой человек делает у тебя дома? Еще и со своей девушкой? Ты квартиру сдавать начала?
Юля фыркнула и сделала важный вид. Учитывая прошлое ее состояние, выглядела она крайне нелепо. Но она важничала:
-Я сама могу себе заработать на жизнь и никогда не опущусь до того, чтобы сдавать свою квартиру. А Николай… Я же говорила – присматривает за Женей. Ну а Анна. – Юля слегка покраснела. – Она просто в гости зашла.
-В полдевятого утра? – как бы удивился Анатолий, показывая хитрой улыбкой, что готовит западню.
-Ну… Она вчера заехала за Николаем вечером, а я… предложила чаю попить. А потом…
-А потом, - Анатолий показал на бутылку пива, стоящую на столе, - вы, - достал еще одну снизу, – решили пивка попить? Да? – он широко улыбнулся, затем понюхал горлышко бутылки и поморщился, – ФУ! Что это за гадость? И чем здесь вообще воняет? Чувствуете запах? – принюхиваясь, Толик приблизился к Юле с Аней и те, естественно покраснев, начали дышать носом.
-Ну что вы издеваетесь? – не выдержал я, – все понятно и так.
Анатолий смутился. Он посмотрел на меня, как сами знаете на что, но, подобрев, предложил:
-И что же произошло? – спросил он это так, как будто я должен ему что-то. Пусть он меня на десять с лишним лет старше, но это не повод борзеть.
-А вы вообще кто такой, чтобы такие вопросы задавать? И вести себя по-хамски? Перед вами все-таки женщины.
Анатолий удивился еще больше, привстал и сделал борзую морду:
-Слушай, пацан, – крепко стукнул по столу, – ты как со старшими разговариваешь? Сидел себе тихонько и сиди!
Толик хоть и не сильно превосходил меня в массе, но своего добился. Я навалял в штаны (образно) и отвернулся. В сторону Ани. Она смотрела на меня разочарованно и с сожалением. Несомненно, ей было понятно, что я сделал все возможное и винить меня в трусости нет смысла. Но она так смотрела… Этот взгляд способен творить страшные вещи.
-СЛУШАЙ, ТЫ! – с выпученными глазами я взял Толика за воротник спортивного костюма и подтащил его почти вплотную к себе. – Я тебе не пацан! ПОНЯЛ? И мне НАСРАТЬ, старше ты меня или нет. Пока я здесь, будешь общаться вежливо. ПОНЯТНО!?
Толик явно не ожидал такого поворота событий и, как полагается любому нормальному человеку, честно ох#ел. Несколько секунд он сидел, чувствуя мое частое дыхание, а потом неприятно ударил в левый бок по ребрам, слегка промахнувшись мимо солнечного сплетения. Было больно, но терпимо. Машинально, как когда то учили друзья, я рывком потянул его за воротник и треснул в переносицу лбом. Из глаз (у обоих) посыпались искры, а на переносице соперника появилась маленькая красная полоска. Глаза его немного побегали, пытаясь найти фокус, а когда навелись на резкость, я занес кулак, целясь ему в голову.
Я почувствовал, как правую руку сзади кто-то оттягивает назад. Толика держала Юля, пытаясь оттащить или хотя бы удержать на месте. Через мгновение я понял, что вокруг очень громко, и попытался найти смысловое значение шума.
-Да что же вы творите! Успокойтесь! – верещала Юля.
-Ты с ума сошел? Ты же видишь, что он больше тебя? – доносилось сзади.
Около минуты мы простояли в такой позе, пытаясь сделать друг другу больно, но дамы оказались очень настырными. Еще через минуту Аня утащила меня в зал, а Юля с Анатолием осталась в кухне.
Аня пихнула меня на диван и закрыла дверь в комнату. Предвкушая комплименты, я расслабился и развалился в позе победителя на уютном диванчике. Но комплементов не последовало: Аня приперла собой дверь и сердито начала:
-Ты свихнулся? Зачем ты полез? Просто повезло, что легко отделался!
-Да ты что? Я бы сейчас этому [ругательство] уже нос сломал! – Я сам не верил в произошедшее. – Ты видела, как…
-Видела, видела! Еще бы немного и он бы тебя отп… - надувая щеки, она поискала подходящее слово. – Побил бы! Ты совсем глупый? Ты же видишь…
-Да что ты несешь! Если бы не ты, дуреха, я бы ему уже нос сломал! Чтоб знал! Что он себе позво…
Сквозь пелену обуявшей гордости я увидел на глазах у Ани слезы. Это не позволило мне договорить. Щеки загорелись огнем, а во рту неожиданно пересохло.
-Что ты несешь? Дуреха? – всхлипывая бормотала покрасневшая и успевшая заплакать все лицо Аня. – Да… Да…
Не договорив, она убежала в спальню Юли, громко хлопнув дверью.
Из кухни доносились непонятные звуки, но по интонации было ясно, что говорят там не о спаривании голубых китов. Юлин голос тоже наполнился ревом, топ-топ-топ, открылась дверь, вошла заплаканная Юля. Остановившись, она посмотрела на меня, недовольно покивала головой и тоже пошла к себе в комнату.
Проследив нехитрую закономерность в поведении всех нас, я понял, что не так уж и сильно напортачил. Жалко, что Аня не одна – пошел бы к ней, гордо встал на колени и просил прощения. Уверен, через пару минут она отошла бы. А сейчас дело… Как говорит мой украиноговорящий сосед - «дiло пахне писюнами» (рус. - все очень плохо). Этим двоим нельзя вместе находиться вместе – наговорят друг другу такого…
В зал вошел Толик, держа у переносицы замороженный кусок мяса. Я на него все еще злился, но, не обнаружив в его глазах ничего агрессивного, молча подвинулся. Он сел рядом.
-Ты извини, я наверное лишнего взболтнул. – начал он.
Я очень удивился, так как хотел прогнуться первым.
-И ты меня. Не знаю, что нашло. Просто перед Аней не хотелось позориться.
Убрав окорок, Толик повернулся ко мне. Ранка-то совсем не большая!
-А она тебе кто? Ну, Аня? – Толик прищурился. – Вы вместе?
-Да. А что? – мне не понравилось надменное выражение его лица.
-Да как-то… Ты и она… Николаш, ты не обижайся, но вы разные люди. Никогда бы не подумал, что такая девушка… - замолчав, Толик предложил мне придумать окончание самому.
-Я тоже так думал, – вздохнув, я вспомнил некоторые моменты нашего знакомства. – Но, как оказалось, это все предрассудки, – Анатолий опять приложил мясо к носу, - А… а ты вообще кто такой? От куда у тебя ключи?
-Слушай, ну ты наглец вообще! Это я тебя должен спрашивать. – мой взгляд наполнился подозрительностью, и Толик видимо вспомнил недавний поединок. Расслабившись, он вжался в диван, посмотрел в никуда и начал. – Я брат Юлиного бывшего мужа, Женькин родной дядя. Ну, и по совместительству владелец предприятия, на которое так старательно не ходит Юля.
-А Игорь? – удивился я.
-Предприятие общее. Мы совладельцы.
-Толик, ты не обижайся, но ты тоже как-то на руководителя не тянешь, –заржав, я начал показывать на детали его туалета. – Разве так одеваются руководители? Где костюмчик? А галстук где? А щетина?
Толик фыркнул, и зажмурился от боли:
-Ерунда! Зачем это мне нужно? Хожу, как удобно и все. Хотя, - он улыбнулся, – бывает, заходишь в банк оплатить счет, достаешь из рюкзака пару пачек с сотнями евро, девочки очень удивляются. – видимо вспоминая один из таких моментов, Толик улыбнулся и замолчал на мгновение. – Нет! Ну, когда прием или встреча, нужно и побриться и одеть что-то солидное. Но обычно на такие встречи ходит Игорек. А я все больше к народу. Они меня понимают лучше.
Очевидно правая рука, в которой Анатолий держал ледяное мясо, замерзла и он переложил окорок в левую. На ней не было обручального кольца.
-А ты не женат что ли?
-Да ну! Я убежденный холостяк! – радостно завопил он, но потом вдруг поник.
Хоть меня и удивило то, что такой успешный, довольно симпатичный, почти молодой человек не имеет супруги, по нему было заметно. Я, до встречи с Аней, сам ходил в одной и той же вечно грязной рубашке, небритый и так далее. Помню, она мне ногти дома стригла – думал, что сгорю со стыда! А она еще объясняет, как маленькому: «берешь ножнички и аккуратно чик-чик-чик». Или как гладить учила - это вообще был кошмар: «ютюжком вжиииик – и рубашечка рооовненькая». И сейчас, каждый раз при встрече за внешний вид пилит. Короче ужас…
-Толик, а расскажи, как Юля с Игорем рассталась? – он явно не понял. - Тут такое дело – она захотела его вернуть. А я ей вызвался помочь.
-Ты что, психолог какой-то? – сказал он это так, как будто сейчас будет бить морду.
-Да нет. Просто хочу помочь. Я с малым посидел два вечера, мне его так жалко стало. Но пообщавшись с Юлей я понял, что бывший… ну, Игорь к ней уже не вернется... Ну… - я поднял глаза вверх. – Я бы точно не вернулся. Но если ты говоришь, что ревновал…
-Дурак он просто! Я ему сто раз говорил: «найди себе НОРМАЛЬНУЮ бабу!», а он тормозит. Говорит, что не может. Вроде встречался с какой-то девахой, но потом поссорился сильно. Пил три дня, на работу не появлялся. Приходилось за него ходить, костюм напяливать, как дураку! А! Мы ж близнецы!
-Серьезно? Я то думаю, че ты так на Женьку похож! Сначала думал, что ты – Игорь. Немного в штаны навалял, гы-гы.
-Да неее, Игорь – он весь такой правильный, в костюме постоянно ходит, голоса никогда не повышает, спокойный, рассудительный. Психолог короче. Кстати, знаешь, как они с Юлей познакомились? Это я ее подцепил и начал встречаться, но она меня через неделю уже так зае#ала, что просто пи#дец! Не представляешь просто! – Толик вошел в кураж. Размахивая окороком, он совсем позабыл о недавних распрях и превратился в профессионального рассказчика. - Ну а я ей до этого наговорил, что люблю без памяти, что подарю все звезды, ну, ты знаешь… Короче, просто так бросить стыдно стало. И я попросил малого (он меня на три минуты младше), чтобы тот сделал это э… «деликатно», - Толик заржал как конь. – Гы-гы, через полгода поженились. Все у них классно было, Игорек трудился, Юля просаживала все бабло на, - задумавшись, он почесал щетину, – на «бизнес». А потом ее как с цепи сорвало. Злая ходила постоянно, цапалась со всеми, ныла о том, что жизнь зря проживает, что хочет сделать «важный вклад в развитие мира во всем мире», ну и так далее. Хотела даже в Африку уехать, детей там спасать от голода…
-Пи#дец! – не выдержал я.
-А я тоже самое говорил! Скучно ей видите ли! У самой ребенок маленький. С ним наверное все седели – и подружки, и друзья, и друзья друзей. Раз она и меня попросила, гы-гы-гы, а я потом Игоря подключил еще, – виновато он посмотрел вниз. – Зато больше не просит, ха-ха.
-Ну, а чего они разошлись?
-Это Юля потребовала. Сказала, что он, ну, Игорь, ее всячески угнетает, не дает развиваться, постоянно пилит, с ребенком заставляет сидеть. Поверь, Колян – он не такой. Игорек очень мягкий человек, и никогда ничего резкого не скажет. И Женьку он никогда не бросил бы! Это все Юля, овца бл#дь! Что он в ней нашел???
-Мне Юля говорила, что это он ее бросил. Потому что стала стервой.
-Он ее??? – Толик фыркнул. – Да он бы никогда… Он не такой, ты че…
-А… Они с ним, ну… Не пробовали сойтись?
-А че ты у меня спрашиваешь? Ты ж ее… «молодой человек приятной наружности», гы-гы, – Толик посерьезнел. - По-моему нет. По работе он просит меня с ней говорить, сам стесняется, а так… Ну, на Женькину днюху собирались вместе, сидели, выпивали, – Толик пожал плечами и замолчал, – не знаю.
И я не знал. Зачем мне Юля рассказала другую версию происходящего? Да, конечно, представления разных сторон могут отличаться, но не так кардинально! Хотелось бы еще выслушать Женькину версию произошедшего. Хотя, он скорее всего не помнит ничего – маленький был, пять годиков всего. Да и спрашивать о таком восьмилетнего – не лучший вариант. Может, для взрослых это и было необходимостью, но для малыша это очень серьезная травма. Сам когда-то проходил через это. Папа с мамой закроются на кухне и кричат друг на друга, а ты сидишь в соседней комнате и все прекрасно слышишь. Многих слов ты просто не понимаешь, но теперь ты точно знаешь, что они означают что-то очень нехорошее. И плачешь. Через пять минут заходит заплаканная мама и начинает тебя успокаивать. А отец уходит. Очевидно, за бутылкой спиртного. Ну а тебя пытаются подкупить конфетами, игрушками, чтобы ты не так расстраивался и не рыдал, когда дело заходит о разводе, о том, что жить будешь сначала у мамы, потом у папы...
-Эй, чего загрустил? – перебил мои печальные мысли Толик.
-Да так, вспомнил кое-что, - я отбросил плохое настроение и с большим энтузиазмом начал интересоваться. – А как думаешь, они опять сойдутся?
-Юля с Игорем? Если Юля пойдет на уступки – то да. А что, Юля говорила, что он ее бросил?
-Ну да. Вообще, с ее слов я думал, что брат твой – серьезный чувак. Алименты отсудил, разошелся сам – красавец! Я кстати был на его стороне. Пообщавшись два дня с Юлей, я понял, что жить с ней невозможно! Чувак! ВСЕГО ДВА ДНЯ! Как он с ней пять лет жил??? Ему памятник нужно поставить!
Мы поржали, и Толик продолжил:
-Игорек очень мягкий человек. Он будет терпеть сколько нужно. А алименты – это моя заслуга. Мы думали, что она не продержится и недели на своей должности зная, что за спиной у нее никто не стоит, и вернется в слезах. А оно вон как. Уже три года ни себе, ни другим жить не дает. А уволить не могу – Игорь обидится. Она, видите ли, гордая! И не будет просить у него ничего.
-А Игорь сыном не интересуется вообще?
-Ты дурак? Думай, что говоришь! – Толик пригрозил мне окороком. – Просто ему стыдно очень перед сыном. Да и Юля не способствует их общению.
-Ну блин и «Санта-Барбара»! - покачал головой я. – Ну а ты? Ты ж все-таки дядя и брат? Ну и шурин? Только бывший.
-Деверь, - поправил Толик. – Ну, а что я? Я сам до сих пор хожу неженатым. И мне как-то в чужие дела лезть неохота.
Аргументы Анатолия показались мне совсем неубедительными, но спорить я не стал. Да это и не важно. Не может быть так глупо все! Посрались на ровном месте, непонятно из-за чего. Да и, если Игорь такой умный перец, то вряд ли бы переживал после ухода глупой жены. А если бы переживал, то не ушел бы. Еще и ребенка оставил? Ну, не может так быть! Не хватает тут чего-то.
И тут мне пришла в голову замечательная идея! Только один человек сможет распутать такой клубок сложностей – Доктор Фейзельштам! Если дьявол ходит к психоаналитику, то точно к ней.
Но Игорь немного подождет! Есть еще один человечек, которому нужна моральная поддержка – Аня. О ней я вспомнил машинально. Ведь именно безумной докторше я обязан встречей с Аней.
-Слушай, Толян, как думаешь, к дамам сейчас стоит сходить? Может, извинимся за грубости? Скажем, что помирились?
Толик сделал надменную морду:
-А кто сказал, что мы помирились? –в груди ёкнуло сердце. – Да не парься, я шучу! – он похлопал меня по плечу. – Пошли унижаться. Не знаю, чего ты своей наговорил, а я скажу Юле, что прогул прощу, и она отойдет.
Ничего не ответив, я неслышно встал с дивана и на цыпочках подошел к Юлиной спальне. Толик последовал моему примеру.
Через щелку мне представилась следующая картина: дамы сидели на кровати, обняв по большой подушке. Юля возбужденно о чем-то расспрашивала Аню, а та очень эмоционально отвечала, размахивая руками.
-Кхм! – не очень тактично нарушил тишину Толик, открыв дверь нараспашку.
Дамы перепугались и спрятались за подушками, показывая только красные заплаканные глаза.
-Мы пришли извиниться за то, что вспылили… - начал Толик.
-Да, вспылили. И немного лишнего сказали… - поддержал я, пряча глаза как накакавший в тапок кот.
-И немного морду набили друг другу… - я заржал.
- Чуть-чуть…
-Да…
Не знаю, что их развеселило больше – «искрометный юмор» или наши глупые виноватые морды, но две пары глаз, выглядывающие над подушками демонстрировали предрасположенность. Подобно заморской красавице Гюльчатай, не показывая лиц, они приняли извинения и попросили удалиться. Юля, пользуясь своим положением, поросила у Толика опоздать еще на пару часиков. Взглядом он процитировал словарь матерных выражений, но согласился, ссылаясь на пятницу и на свое хорошее настроение. Юлия ликовала, а Аня продолжала смотреть на меня с небольшой обидой. Я попытался поправить положение парой нехороших высказываний в свой адрес, но она обрезала меня не дав начать коротким холодным «свободен». Конечно я от нее без ума, но такие фразочки не прощаю. Захотелось взять и у… и уйти. Что я собственно и сделал. Потом можно будет против нее же использовать.
-Куришь? – спросил Толик, прикрыв дверь.
-Нееее, – протянул я. – Но компанию составлю. Ты не спешишь?
-Да вообще-то спешу. Нужно потрудиться. Сейчас сигаретку выкурю и поеду.
Выйдя на улицу и избавившись от «посторонних ушей», мы продолжили обсуждать непростую семейную ситуацию его брата и моей читательницы. Правда, Толик говорил совсем неохотно, видимо погрузившись в другие, более насущные вопросы. Но дал свою визитку (кстати, визитка была крайне ужасной! Я, даже если захочу, так плохо не сделаю). И даже к центру подвез на своей, очевидно повидавшей многое, девятке. Прямо к дому госпожи Фейзельштам.
Николай Хлевицкий aka deathmetall © 2011
|
|
|
|
NaCl
предатель Родины
С нами с 28.08.08
Посты: 24065
|
Часть 5.
С Елизаветой Егоровной я не общался около месяца, а при последней нашей встрече наговорил ей кучу «комплиментов», хотел убить и ушел, громко и дерзко хлопнув дверью. Сейчас как-то стыдно было появляться и о чем-то просить. Однако, начитавшись Берна, я был твердо убежден в том, что стыд сам по себе является неестественным психологическим процессом и ничего полезного в себе не несет. Надеюсь, что Егоровна думает так же.
Постучав в дверь, я ожидал одной из двух реакций – дверь откроется, и счастливая Егоровна начнет меня ругать за то, что не заходил так целую вечность, или дверь откроется, и меня сожгут одним только взглядом (в этом она специалист будь здоров!). Но дверь не открылась. Ни после второй попытки постучать, ни после звонка. В дверном глазке белая точка света не исчезала, значит, ее действительно нет дома. Жаль, что у меня нет ее номера телефона.… Зато есть у Ани. Может, у нее попросить?
Просить у Ани совсем не хотелось. Начнет спрашивать «зачем?», а потом все растреплет Юле. Она-то знает только одну версию произошедшего, и…
Как до меня сразу не дошло??? Готов поставить на кон свой фотик (тот, который подешевле), что Аня сама уже вызванивает Егоровну! А может, уже сидит где-нибудь на конспиративной блат-хате с Юлей и готовит хитрый план! Ну, а чего тут такого? В конце концов, Егоровна вычислит нестыковку, делая глубокий анализ произошедшего (где-то она там точно есть, просто я ее не заметил), допросит пациентку еще раз, а потом, когда все станет на свои места, уже начнет строить коварный план. Все в этой схеме классно, только мне отведена второстепенная роль. И, получается, что я просто так мыл пол-этажа школы и получил «под дых» тоже просто так? Нет уж, извольте! Я не какой-нибудь там альтруист! Скромность украшает, но заставляет голодать. Я – натуральный куркуль, и все сделаю так, чтобы выйти «красавчегом».
Не будем углубляться в дебри моего буйствующего юношеского максимализма и пролистаем время на двадцать минут вперед, пропустив размышления о том, как сильно я себя люблю.[next]
Спустя двадцать минут нахождения на лестничной площадке, я понял, что теряю время. Но как его использовать? Что делать? Не знаю.
От своей беспомощности стало очень печально на душе. Не печально даже – зябко. Это очень угнетало. Спускаясь вниз, я молился всем богам, чтобы сейчас чудесным образом появится Егоровна с двумя огромными сумками, начнет дуться, но, видя, как я без спроса беру пакеты и тащу их наверх, оттает. А потом еще и накормит какой-нибудь фирменной нямкой! Жаль, что это не рассказ, и нельзя написать все так, как задумал заранее, вставив пару смешных моментов для расслабления и пару нехороших для реалистичности. Хотя, чего я ною?
В очередной раз я поймал себя на том, что сам себе на ровном месте выдумал проблему и переживаю из-за нее. У меня диплом готов на одну сотую процента (придумано название), а я чужими проблемами занимаюсь, еще и переживаю так сильно! Есть Аня, есть Егоровна, я тут буду под ногами путаться? Нужно взять себя за шкирку и развеяться! Курсач делать – это конечно крайний случай, а вот что-то другое… Например, купить гитару! Банкомат как раз недалеко – сейчас денежку сниму и наконец-то куплю себе нормальное весло, которое собираюсь купить уже второй год. А почему нет? Кто сказал, что шопинг-терапией пользуются только женщины? Очень эффективный способ отвлечься и отвлечь некоторую сумму денег из своих сбережений. А стипендию я не снимал около четырех месяцев. Даже немного останется!
Мною полностью завладела идея обладания гитарой, нагло вытеснив все остальные унылые мысли в дальний ящик, поближе к диплому. Весело напивая задорную песенку группы «Элизиум» «Все ох#енно!», я отправился за деньгами к банкомату, который располагался совсем недалеко – в нашем универе. Прохожие, как это обычно бывает, подозрительно косились на странного молодого человека, наяривающего на невидимой гитаре и открывающего рот подобно эстрадному певцу, но, стоило мне посмотреть им в глаза, как подозрительный взгляд сменялся на «ничего не знаю, просто гуляю». Приятное чувство. Но один взгляд почему-то не убежал. Немного удивившись, он всматривался в меня. Этот взгляд я уже где-то видел.
-Егоровна! – заорал я и приковал к себе еще больше удивленных взглядов.
С недовольным важным видом Доктор Фейзельштам жестом дала понять, чтобы я подошел.
-Здрасте! – опять заорал я, широко улыбаясь.
-Николай, что ты кричишь? Что о нас люди подумают? – заворчала Егоровна, глядя по сторонам.
-Да хрен с ними, с людьми – они просто массовка… ВО! Я же хотел перед вами извиниться! В прошлый раз я немного надерзил, и, хоть и был прав, мне не следовало себя вести подобным образом. Это некрасиво, я осознал свою ошибку, каюсь.
И честно покаялся, склонив голову и опустив глаза.
-Ну-ну, ты сделал все правильно. – Егоровна улыбнулась.
Должен отметить, что «сделал все правильно» это сделал так, как задумала госпожа Фейзельштам.
-А вы с Аней поругались, значит? – свернула тему Егоровна.
-С чего вы взяли? – искренне удивился я.
-Звонила мне несколько раз. Буквально двадцать минут назад.
-И что сказала? - удивление переросло в энтузиазм, делая мое лицо похожим на больного синдромом Дауна.
-Ничего не сказала. У меня сегодня выходной. Я просто трубку не брала. Рассказывай.
Егоровна предложила сдвинуться с места, и мы пошли в направлении, отдаляющим меня от почти материализовавшейся акустической гитары все больше и больше. Я все рассказал, сохраняя хронологию (упустив эпизод с просроченным пивом), а потом поделился своими догадками.
-Николай! Что ты! – улыбаясь белоснежными зубами и хитрыми глазами, Доктор начала небольшую лекцию. – Ты даже не представляешь, насколько разными словами разные люди могут описать одно и тоже событие!
-Но…
-НЕ ПЕРЕБИВАЙ! – молниеносно отрезала Егоровна, но опять превратилась в добродушного лектора и продолжила. – Каждый человек воспринимает окружающий мир по-разному, не таким, какой он есть на самом деле, а таким, каким себе его может представить. В сознании строится модель действительности. Так построена схема понимания, – заметив мое тупое лицо, она пояснила. – Возьмем, к примеру, атом: шарик, внутри которого летают шарики поменьше – протоны, нейтроны, и эти… да-да, верно, электроны! Но ведь на самом деле там ничего такого нет. А что там на самом деле – дано понять, и главное – представить - лишь единицам. Я уже не припомню, но нам профессор один (мы его в плен взяли) от скуки лекции читал на доступном языке. Так вот, он утверждал, что атом - это нечто невесомое и нематериальное, сгусток невидимой энергии. Но мы его представить не можем. Именно поэтому на всех плакатах в школах нарисованы шарики.
-Почему это атом невесомый? А как же атомная масса? – блеснул эрудицией я.
-Ну, что ты цепляешься к словам? Я физмат не заканчивала. – По-старчески возмутилась Егоровна. – Идея ясна?
-Угу.
-Вот и Юля с Игорем сделали проекции друг друга таковыми, которые больше удобны для них самих. – Мои насупленные брови и слышимый на доступных только Егоровне частотах скрип мозгов заставили изъясниться проще. – Смотри: Аня хорошая?
-Ну… Как сказать… - я шел на краю пропасти, чувствуя, как мне готовится коварная ловушка.
-Вот я ей сейчас позвоню и передам твои слова!
-Ну, хорошая. – Лучше быть пойманным Егоровной, чем потом успокаивать и так обиженную Аню.
-Вооот. А для кого-то она плохая. Так ведь?
-Ну, да. – До меня стало наконец-то доходить.
-Одно и то же ее действие у тебя может вызвать только искреннюю улыбку, а у этого кого-то – бешеную ярость. А ей будет казаться, что она ничего особенного вообще не сделала.
-Но Елизавета Егоровна! Да, вы стопудово правы, но не может же все так сильно отличаться! Она говорит, что он ее бросил, а он говорит наоборот. Кто-то минимум должен был сделать эм… действие и уйти? По любому кто-то врет?
-Мне кажется, что они оба врут. Либо они полнейшие идиоты. Так тоже бывает. И вообще, зачем это тебе нужно? Пока сами не захотят сойтись, никто их насильно не сведет.
-Малого жалко.
-Почему? – Егоровна слегка сбавила шагу и подняла брови.
-Я же говорил.
-Ну и что? Ты же точно так же рос. И ничего - жив, здоров.
Спрашивать, откуда она знает, было бессмысленно. Может она и права? Чем меньше проблем у человека в детстве, тем он больше не приспособлен к взрослой жизни. Я, конечно, не уверен, но мой опыт показывает именно такие результаты.
-Николай, - перебила мысли почему-то очень подобревшая Егоровна, – Никогда не старайся помочь людям. Они сами знают, как лучше. Я еще со школы помню, что любая среда стремится к покою. – Она многозначительно подняла указательный палец вверх. – Люди тоже сами разберутся. А ты своими советами можешь еще и хуже сделать.
-Ну а вы тогда зачем нужны? Зачем все психотерапевты нужны?
-А мы просто помогаем людям САМИМ найти верный путь. Чтобы они не совершали лишних ошибок, – Егоровна расплылась в улыбке. – А потом гордо заявляем, будто все это – наша заслуга.
Аргументы мне показались исчерпывающими. Ужасно хотелось с ней еще о чем-то поспорить, чтобы узнать что-нибудь новенькое, но ничего в голову не лезло.
-Елизавета Егоровна, а вы Ане тоже ничего советовать не будете?
- То же, что и тебе. Кстати, как у вас дела? – очень тактично Доктор съехала с темы.
-Никаких дел нет. Просто иногда встречаемся, гуляем, а так - ничего. У меня сессия только кончилась, она постоянно на работе. И ссоримся часто. – В памяти всплыло заплаканное лицо Ани.
-Ну, это хорошо. Что ссоритесь часто.
-Что ж тут хорошего?
Думал, что она скажет что-то типа «нормальные отношения должны …», но все оказалось намного проще:
-Есть повод помириться.
Блин, а ведь правда! Каждый раз, когда я что-то сделаю не так, приходиться придумывать что-то интересное, чтобы загладить свою вину. Заурядный поход в ресторан тут не катит, на дорогие подарки я еще не зарабатываю, остаются только хитрости.
Помню, как-то в шутку сказал, что она – дура. Ответом послужил нешуточный недельный бойкот. Аня меня открыто игнорировала, трубку не брала, СМСки стирала, даже не читая, и в сети никогда не появлялась. При личном контакте делала вид, как будто меня вообще не существует. Тогда я принес прямо в ее кабинет большущий ящик (сантиметров семьдесят в каждую сторону) с заклеенной скотчем крышкой корявой надписью «НЕ ОТКРЫВАТЬ», и ушел, не обронив ни единого слова. В ящике был еще один, тоже с запретом открывания и обмотанный теперь уже двумя слоями липкой ленты, в том еще один и так далее (как матрешки). Всего было семь ящиков, а в самом маленьком (картонная коробка от кружки) был воздушный шарик со смайлом и записка «Надуй и больше не дуйся». Видимо результат Аню слегка разочаровал. Через двадцать минут после моего ухода мне пришла СМСка «ХЛЕВИЦКИЙ, Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!!». Ну, а дальше по заезженной схеме.
Но что-то я в воспоминания углубился. Давайте вернемся к нашей Егоровне.
-Николай, а ты покушать не хочешь?
-Ну, вы же знаете, что на этот вопрос у меня один ответ. Более того, вам, с вашим непревзойденным кулинарным талантом задавать его просто нет смысла! Вы же знаете, что я…
-Ну хватит уже! – топнула Елизавета Егоровна, но улыбнулась. – Тогда сходи в супермаркет за продуктами. Просто я их терпеть не могу! Эти супермаркеты!
Елизавета Егоровна достала из сумочки и протянула мне лист А4, как выяснилось потом, исписанный в две колонки с обеих сторон. А ведь в моей версии рассказа все это добро нужно было только отнести на третий этаж…
Странно, но и сегодняшний сон я запомнил! Снилось, будто Женька вырос и стал правителем всей планеты. Злым и беспощадным (рабовладельческий строй вернул, инквизицию и прочие интересные вещи). А я стал изгоем, потому что какой-то чокнутый профессор решил, что виноват во всем сами знаете кто, потому что не соединил родителей Женьки, и не дал вырасти в нормальной семье. И, чтобы все исправить, меня отправляют в прошлое, и, напоследок, дают напутственное слово:
-Не слушай доктора Фейзельштам! Она – воплощение зла, и специально все тогда так подстроила. Помни! Во что бы то ни стало, ты должен воссоединить Игоря и Юлю, иначе «кирдык».
Вокруг меня начинают бегать искривленные лучики сизого цвета, а доктор в лаборатории кричит что-то непонятное. Я пытаюсь вслушаться, но ничего не получается. Начинаю читать по губам и получаю: «Подъем! ПОДЪЕМ! ПОДЪЕМ!!! ТЕБЕ ЗВОНЯТ!» и мелодия телефона тилилинькает.
Взяв у Андрюхи трубку, отвечаю, не открывая глаз:
-Вагончик Бормана слушает.
-Что за «вагончик Бормана»? – послышался удивленный и веселый голос Юли.
-Это не справочное бюро. Это ВАГОНЧИК БОРМАНА! Что нужно?
-Коль, я знаю, что уже достала…
-Ууууу, – промычал я, осознавая всю ужасность происходящего. – ЛА-А-А-АДНО. Во сколько его забрать?
-В четыре. – На часах было почти два. – А знаешь, куда я сегодня вечером пойду?
-На свиданье с Игорем?
-Ух ты! А как ты догадался??? – и удивления столько, будто я разгадал задуманное семизначное число.
-Потом расскажу, - мрачно отрезал я и положил трубку.
Ненавижу ее! Вы просто не представляете, как! За последние полгода меня будили всего три раза. И все три раза – ЮЛЯ! За три прошедших года я жестко бухал два раза, и один из них – с Юлей. А в школу я последний раз ходил знаете когда? В общем, Егоровна права – нужно прекращать не в свои дела лезть.
И умудрилась же разбудить ровно через полчаса после отхода ко сну! Да, она, конечно, не знала и не хотела, но обида от этого не сильно улетучивалась.
Еще целых два часа. Настроение «в какашку», спать уже не хочется, есть – тоже. Егоровна накормила меня прекрасным блюдом под названием «Лазанья». Всегда думал, что это какая-то рыба, а это оказался безумно вкусный пирог с мясом и Бог весть с чем еще. Даже не жалко получаса, который я потратил на беганье по супермаркету в поисках, цитирую:
Сыр голландский (без дырочек) – 100 гр.
Сыр голландский обыкновенный – 50 гр.
Сыр голландский низкокалорийный – 100 гр.
И так раз тридцать.
Мне стыдно было перед тетей, которая отрезала этот сыр, стыдно перед тетей из продуктового отдела, которая заворачивала одно яблоко (120 гр), одну перчину (50 гр), и перед остальными тоже было неудобно. Но довольная сытость перекрывала это все с лихвой. Из скромности, я съел не всю лазанью (40х40 см), а только две трети. А остальное было любезно завернуто в фольгу и презентовано в качестве «сухпайка», который я слопал еще по пути домой.
Ну, так о чем это я? Делать нечего! Отличный повод купить гитару!
Через сорок минут я уже спускался магазин «Мелодия» (тот самый, с прикольным продавцом), и встретил знакомого парня, которого, кажется, зовут Ставр. Я как-то снимал выступление его группы, а потом поделился фотками. Как оказалось, он – владелец этого самого магазина. Узнав о моей проблеме, предложил гитару, не вписывавшуюся в бюджет даже со скидкой в 7%. На просьбы подыскать что-нибудь подешевле, Ставр предложил:
-Купи напильник и все.
-???
-Ну, пальцы быстрее сточишь!
Он был прав. Хоть мое старое весло и звучит хорошо, но, после часа игры на этой гордости китайского гитаростроения, на пальцах появляются кровавые раны аки у прокаженного. Оставался только вопрос с финансами. Наличных денег хватало только на гитару и плохой чехол, но на последнем экономить было бы очень глупо – гитара придет в негодность после первого длительного путешествия.
-Ну, потом как-нибудь занесешь, – сжалился Ставр. – Я людям доверяю!
Приятно все-таки осознавать, что добрые люди не перевелись! Еще и медиатор в подарок дал! Как я люблю – розовый!
С прекрасным настроением, гитарой и долгом в 50 баксов я вышел на оживленный перекресток центральной улицы и поплыл окрыленный кофром за спиной на встречу с Женькой. Можно будет приобщить к музыкальному искусству, показать пару простых мелодий и поорать веселых песенок – вот и занятие на вечер!
При виде меня, Женька опять обрадовался, «дал пять» и начал итересоваться моим нестандартным рюкзаком.
-Там ружжо. – сказал я интригующим шепотом
-Там гитара! – он начал щупать кофр, но толстые, почти жесткие стенки не давали понятия о том, что тщательно скрывают.
-Точно говорю – ружжо! Я просто только с работы. – Прозвучал ооочень наигранный усталый вздох.
-А кем ты работаешь? – загорелся малой.
Я огляделся по сторонам, застыл в одной точке, прищурился.
-Жека, за нами следят. Разворачивайся и молча иди рядом со мной, – я зашагал быстрым шагом, и малой последовал за мной сбивчивой и смешной семенящей походкой. – Не оборачивайся, - сказал я, и он машинально начал оборачиваться. – НЕ ОБОРАЧИВАЙСЯ! – выпалил я, чуть не засмеявшись от того, как легко он попал на эту уловку.
Я специально шел семимильными шагами и молчал, нагнетая обстановку. Казалось, непонимающая, чуть напуганная мордашка непоспевающего малого так и пыталась меня рассмешить, но я держался молодцом, сохраняя серьезность. Зайдя в первый попавшийся дворик, я наказал Евгению стоять на месте, а сам шмыгнул в подъезд и появился через минуту.
-Ничего необычного не заметил? – видимо, я сильно переиграл, и малой посмотрел на меня как на плохого актера.
-Нет. А куда ты ходил?
-Я оставил винтовку и взял гитару. – Сняв чехол с плеч и приоткрыв молнию, я показал ему верхнюю часть грифа. Немного подумав, он все же не поверил:
-Да че ты чухаешь! У тебя там сразу гитара была! – глаза малого блестели от этой безумной догадки.
-А зачем мне тогда в подъезд нужно было заходить? – парировал я.
-Ну… - он на мгновение задумался. – Чтобы пописять?
Я рыдал. Вот чего-чего, а такого ожидать я не мог.
-Жека, во-первых в подъездах писать плохо… А во-вторых… - блин, а что во-вторых? Немного потормозив, я придумал чисто взрослую отмазку. – Ты еще маленький и не поймешь.
Его испепеляющий взгляд заставил признаться, что я все выдумал. Жека был очень горд собой и доволен. Видимо, немногие взрослые до этого признавались в том, что неправы. Но главное, что малой счастлив, я горжусь своими педагогическими навыками и мы весело идем домой.
Прежде чем покушать, Евгению пришлось выслушать штук десять моих любимых песен. Конечно, морить ребенка голодом нехорошо, но вы же меня понимаете! Огромных усилий мне стоило покинуть инструмент и заняться приготовлением полуфабрикатных вареников с печенкой. Так как процесс этот не требует особого человеческого вмешательства, Евгению пришлось послушать еще несколько моих музыкальных шЫдевров. Чтобы хоть как-то сгладить свою вину, я разрешил пострелять трехмерных монстров, оставшись музицировать наедине. До тех пор, пока не пришла недовольная соседка и не потребовала «сделать музыку потише». Но к тому времени фабричные яства успели свариться.
Макая вареники в нехитрый соус из кетчупа и майонеза, я начал подготовку Евгения к предстоящему мастер-классу по гитаре:
-Чем сегодня займемся? – спросил я, заранее зная ответ.
-Давай халабуду строить?
-Мы вчера строили. Давай лучше я тебя научу на гитаре играть?
-Давай лучше халабуду? – неужели я его так достал?
-А может на гитаре? Маме сыграешь, она знаешь, как обрадуется?
-А я халабуду слеплю, и она тоже обрадуется! - тактично обломал меня Евгений, окончательно дав понять, что к гитаре у него интерес пропал окончательно и бесповоротно.
-Ну, хорошо. Слушай, Женька! А у тебя здесь есть друзья? А то вдвоем как-то скучновато.
-Они не захотят, – совершенно спокойно ответил малой с набитым ртом, а потом немного надменно добавил. – Они в компьютер играют целыми днями.
-Ну а ты позвони, убеди, скажи, что весело будет.
-Они не поверят. – Сказал он, накалывая последний вареник.
-Женька, ты мужик? Да? Вот и сделай так, чтобы поверили. Я сам помою посуду, а ты иди и звони. И давай, чтобы человек пять было, не меньше!
Честно говоря, я не представлял, как и что он может сделать, но я решил действовать как мой бывший шеф, который говорил: «Сделать это. Меня не волнует как, я сам не представляю, как это можно сделать, но ты умный!». И получалось! Как-то я делал тридцатисекундную рекламу для больших светодиодных экранов, имея только логотип фестиваля и небольшое представление о том, что там будет происходить. Получился дикий бред, который я выдал за «креативность», но представляете – прокатило! И народу надолго запомнилась. Подобных ситуаций я знал очень много, и верил в Женькину находчивость. И вера не подкачала! Через полчаса на улице собралась небольшая группа мальчишек, девчонок, а так же их родителей, готовая к действиям. Ответственность за организацию взял папа девочки Оли (одногрупницы малого). Он всех хорошо знал, имел прекрасные организаторские способности и прекрасно управлял процессом построения небольшого снежного лабиринта. Со временем к нам присоединялись все новые и новые лица, и к половине шестого перед окнами Женькиного дома тусило человек сорок. Дети весело катали снежные комья, щебеча о чем-то своем, некоторые взрослые им помогали, но основная масса стояла в стороне и общалась о проблемах воспитания детей, о зацикливании на компьютерных играх, социальных сетях и остальных прелестях цивилизации. Один чувак предлагал полностью оградить подрастающее поколение от технологических новшеств, рассказывая о своих впечатлениях при знакомстве с компьютером. Передам его слова:
«Я глазам своим не верил! СОРОК мегабайт жесткого диска, пара мегабайт оперативы и цветной, ЦВЕТНОЙ монитор! И никаких перфокарт! Только дискеты! По семьсот килобайт! У нас на производстве стоял компьютер УРАЛ 2, так в этой махине, размером с платяной шкаф было меньше! А сейчас что? У меня в телефоне (чувак показал всем свой солидный коммуникатор) в тысячу раз больше. И по нему можно книги читать, музыку слушать и даже кино смотреть! Еще и звонить можно! Да покажи мне кто-то такое в детстве, я бы не поверил. А дети к этому привыкли! Не работает интернет – ужас, поломался компьютер – КАТАСТРОФА! Мои приходят и нагло требуют ноутбук, аргументируя это «мне нужно в интернете реферат скачать и почитать чего-то», а сами сидят на фейсбуке или где-то еще. И каждый год новый телефон хотят! И не какой-нибудь, а самый модный. Я дочке заказывал айфон второй из штатов год назад, думал, что успокоится. И что? Уже требует четвертый! А когда говорю, что он не стоит своих денег, начинает обижаться и ныть, мол, не люблю ее. И куда я денусь? А помните, как раньше было?»
И давай рассказывать восторженной публике. Мужику этому было лет сорок пять, но кивали ему практически все. Больше всего меня забавляли две девочки моего возраста. Очарованные талантом рассказчика, они полностью проникались духом колбасы по три двадцать, аппаратами с газировкой и групповым сбором металлолома. А когда разговор зашел про методы извлечения металла из не самых подходящих мест, они кивали так, будто бы сами украли тридцать метров рельс или километр провода с линий электропередач. Чтобы не показывать свое неуважение и не смеяться, тупо пялясь, я отвернулся. И заметил запыхавшегося Женьку, который гордо стоит перед Олей с расстегнутой курткой, и что-то рассказывает. Куртка меня, конечно, встревожила, и я неслышно, чтобы не позорить перед дамой, подозвал его к себе.
-Малой, ты чего расстегнулся? – я именно интересовался, а не возмущался.
-Это круто! – Женька сиял. Понятно, почему. Я-то сам так хожу. Встречал его со школы так и сейчас так перед ним стою. Плохой пример, блин.
-Жек, я тебя понимаю, но если твоя мама узнает, что ты так ходишь, то оторвет тебе и мне уши, и будешь сидеть с Алей опять, - последние аргументы резко сменили выражение детского лица, и он нехотя стал застегиваться. – Жека, стой. Пока не нужно. Пойди еще порисуйся перед девочкой, а потом застегнешься. Только недолго, хорошо?
Малой смотрел на меня такими глазами, что я даже не знаю, как описать. Очень дружескими. Как маленький щенок, которого ты подобрал на улице, согрел и дал теплого пастеризованного молока. Он ведь не знает, что молоко - пастеризованное и безмерно благодарен. Вот так же и малой. Думает, что я ему одолжение делаю, а я просто элегантно прикрываю задницу.
Ничего не сказав, он убежал к своей даме, и они вместе начали возиться в куче снега.
Меня опять переключило на мужика-рассказчика. Он уже оканчивал какую-то, судя по всеобщему хохоту, смешную историю о том, как с товарищами украли полтонны макулатуры из сельской библиотеки, и, под всеобщие аплодисменты, удалился с парой других дядей выкурить по сигаретке.
Мало помалу толпа начала редеть, и к семи мы с малым попрощались с Олей и ее папой.
-Женька, а она тебе нравится? – спросил я как «знающий в этих вопросах взрослый».
-Нууу, не знаю, - засмущался малой. – Я с ней гуляю часто.
-Ну, мужиииик! – потряс за плечо его я. – Молодец! Так держать!
Я рассмеялся и малой последовал моему примеру, в конце закашлявшись.
-Ты что, болеть вздумал? – пошутил я.
-Неее. Я ж мужик! – откашлявшись, гордо заявил Женька.
-Ну, мужик, пошли домой пить чай. А то еще заболеешь! Меня тогда Юля… ой, мама прибьет!
И мы пошли пить чай с малиновым вареньем. Поначалу Женька немного кашлял и «шморгал» носом, но после большой кружки теплого ароматного напитка все наладилось.
Хоть Женька и просил отложить уроки на потом, я настоял на их немедленном выполнении. Поужинав и покупавшись, мы приблизились к отметке «9» на часах, а это значит, что можно было смело запихивать Малого в люльку.
-Жека, а ты знаешь, где сейчас мама? - натянув одеяло на самый нос, он закивал. – И что ты думаешь?
-Не знаю. – Евгений опустил глаза.
-Ну, а как хотел бы?
-Хотел бы, что бы папа с нами жил. И катал меня на машине. И в зоопарк водил. И чтобы мама не волновалась. – Он посмотрел мне в глаза и по всему телу пробежал разряд. – Хочу, что бы было как на день рождения. Они, когда все ушли, целовались! Я видел сам! Когда в туалет ходил. А потом мама почему-то встала и ушла. А я убежал в кроватку. А папа пришел ко мне и одеялом укрыл сильно-сильно! И сказал, что любит меня очень-очень. И ушел потом. Я думал, что он у нас останется, как когда-то давно, встал утром, побежал к родителям в спальню, а там только мама. Побежал на кухню – нету, в туалет – тоже нету. И в ванной нету. Я тогда целый день ждал, когда он придет. А он не пришел...
Больше всего меня поражало его спокойствие. Я, формально взрослый человек, еле сдерживаю слезы, а он рассказывает все это, как что-то обычное. Может только взгляд очень тяжелый. Хотя у меня была куча вопросов, я боялся спрашивать дальше. Не потому, что не хочу травмировать ребенка –НЕТ! Я боялся, что не выдержу и разведу сопли сам. И поэтому свел разговор в сторону девочки Оли, а в конце включил аудиокнигу.
И так глубоко задумался о Юле с Игорем, что отрубился прямо в компьютерном кресле.
И меня опять разбудили. И опять Юля. Но, на этот раз очень деликатно. Выключив книгу и посмотрев на часы (22:09), я пошел в кухню – было очень интересно узнать, как все прошло. Стоявшая на столе бутылка красного вина натолкнула на печальные мысли. Не думаю, что она таким образом решила отпраздновать успех. Наконец-то я пришел в себя, а Юля пришла на кухню. Не говоря ни слова, она достала и положила передо мной штопор, сев напротив и тупо уставившись на бутылку.
-Юль, не стоит напиваться. Ты и так уже…
-Он сказал, что это я его бросила. – Смотря перед собой, Юля разговаривала с бутылкой.
-Юль, ты меня прости, но я пойду, - я забрал бутылку со стола. – И это заберу. Выспись, а завтра на свежую голову все обдумаешь, проанализируешь и… и Женьке уделяй побольше внимания. Поговори с ним на эту тему. У тебя выходные? – будучи на «своей волне» Юля не совсем понимала, что я говорю, но утвердительно кивнула. – Значит, на выходных посидишь сама с малым. Мне не звони, у меня дела. А с понедельника преддипломка начинается, так что я буду очень занят. – Юля смотрела на меня очень странно. Я так и не понял, что может означать этот взгляд. – Ну, я пошел, а то на маршрутку опоздаю. И не кисни! От этого морщины появляются!
Шутка не пробилась через стену негатива и умерла обезображенной улыбкой на моем лице.
Не говоря ни слова, я положил бутылку в чехол, оделся и ушел.
Конечно, не по-товарищески оставлять человека в таком состоянии, но, может, сработает фактор стресса и заставит задуматься над своим поведением? Попробовать все повторить? Только с уменьшенным количеством ненужной гордости? И глупости? А может лучше все оставить, как есть? Женька уже имеет достаточно твердых минералов в своем маленьком сердце и все переживет. Потому что таких родителей ничто не исправит. И даже если они опять сойдутся, надолго ли этого хватит? А еще один разрыв – как некогда зажившая рана, внезапно начавшая кровить и разрастаться гораздо быстрее, чем когда-то. Нет уж, пусть лучше все будет как есть.
Сидя в маршрутке, я переименовал номер «Юля» в «не поднимать». Так будет лучше.
Николай Хлевицкий aka deathmetall © 2011
|
|
|
|
NaCl
предатель Родины
С нами с 28.08.08
Посты: 24065
|
-И по какому поводу ты наконец-таки решился привести девушку в ресторан? – иронично спросила Аня, разворачивая увесистую книгу меню. – Неужто на нормальную работу устроился?
-Я? На работу? Никогда этому не быть! – отшутился я самым привычным образом, специально не отвечая, пытаясь выдавить из Ани побольше интереса. – Еще варианты?
-Зная, какой ты жмот, смею предположить, что это связано с незапланированными финансовыми поступлениями. Так?
-Ну… - я прикинул, поднимая глаза вверх. – Можно и так сказать.
-В лотерею выиграл? – я покачал головой в стороны. – Наследство получил? – та же реакция. – Клад нашел?
-Я ноут выиграл, – гордо сообщил я. – В фотоконкурсе.
Видимо, Аня ожидала чего-то большего и немного померкла, но видя, что я не собираюсь выдавать всех подробностей все же проявила интерес:
-Я понимаю, что ты каждый день ноутбуки выигрываешь, и тебе это кажется вполне обыденным, но может, расскажешь, что да как? – Аня прекрасно понимала, во что я с ней играю, но интрига заставляла играть по моим правилам.[next]
Нагнетая интерес, я не спешил отвечать и открыл меню. И ох#ел. Минеральная вода 4$ за стакан! Смотреть дальше я боялся. Рис с курицей и какой-то фигней – 14$! Все остальное в том же духе. А с виду не такой уж солидный ресторан – незатейливые металлические столики и стулья, пластиковые лианы на стенах, обычные светильники – все это вдруг стало дико раздражать. Неужели сложно нормально оформить помещение, в котором за рис с курицей берут 14 баксов???
-Ань, а почему ты захотела именно сюда прийти? Тут как-то цены кусаются. Не подумай ничего «такого», но я боюсь, что мне не хватит.
От стыда я, наверное, не покраснел, а побагровел. Привести девушку в ресторан и на старте говорить такие вещи, согласитесь, не самый мужественный поступок.
-Не переживай, - Аня посмотрела на меня, как врач, лечащий несчастных детей в одной из отсталых стран центральной Африки. – Скажешь, сколько тебе не хватает – я добавлю. Мне здесь курица нравится.
Найдя курицу, я облегченно вздохнул: «Куриное филе с зеленым горошком» всего 9$! Никогда не думал, что так буду радоваться двумстам граммам мяса за такую цену! Можно было позволить пять порций заказать. Еще и на маршрутку останется!
-Ну, так что? – перебила мои нехитрые расчеты Аня. – Что там с твоим ноутбуком?
-А! Точно! Один журнал устраивал фотоконкурс «новогоднее настроение», где нужно было выложить фотку и дать краткое описание фотоаппарата, на который она была снята. И в конце интернет-голосование. Ну, а ты знаешь, что я в интернетах – уважаемый человек. – Я важно покрутил носом. - Попросил на паре форумов, чтобы народ зарегистрировался и проголосовал за меня. И дело в шляпе. Но, честно тебе скажу – у меня был реально самый лучший снимок! И обзор неплохой. Точно говорю! Там половина – такие унылые кадры с праздничных пьянок, что аж смотреть страшно!
-Великий комбинатор. – улыбнувшись, сказала Аня. – И не переживай за деньги. Кстати, у тебя гривны?
-Угу? – опять покраснел я.
-Тут только условные единицы принимают. – Аня даже немного испугалась, наблюдая, как быстро мое лицо может менять цвет. Нагнувшись поближе, она прошептала. – Я заплачу сегодня. И не переживай. Мне приятно, что ты пригласил меня. От тебя не часто дождешься. Ну, не раскисай, зайчик…
Сгореть от стыда мне помешал звук входящего сообщения одного из телефонов. На дисплее высветилось «Не поднимать» и я, не секунды не сомневаясь, нажал кнопку «удалить», так и не узнав, что мне хотели сообщить.
-Что там? – Аня продолжала быть доброй и отзывчивой.
-Не знаю. Или один перец хочет денег занять или Юля, ну та, которая мужа собиралась возвращать, хочет, чтобы я с малым посидел. Только неделя прошла, а уже опять просит…
Меня перебил громкий писклявый голос Аниного телефона, который она очень ловко достала из своей небольшой сумочки и ответила, даже не посмотрев на номер:
Але? Юль? Привет! – Аня разулыбалась. – Николай? – я отчаянно замахал руками и головой показывая, что меня нет. – Рядом, да, - машинально я оценил, каким из столовых приборов можно нанести максимальный вред. – Что у тебя с голосом? Трубочку? Он немного не в настроении сейчас. Важное? Ну, хорошо, - Аня протянула мне трубку, добавив шепотом. – Там что-то важное.
Посмотрев на Аню сами понимаете каким взглядом, я нехотя ответил:
-Юль, мы же с тобой договорились…
-Коля, я тебя прошу, не перебивай, - перебила Юля очень нехорошим, недобрым голосом. – Женя в больнице, в детском инфекционном отделении номер двадцать один, запомни – ДВАДЦАТЬ ОДИН, это возле метро «Маршала Жукова». Он очень просил, что бы ты пришел, у него, понимаешь, очень, у него тяжелый случай, - заплетаясь в словах, Юля начала всхлипывать. – Температура сорок и три и уже три дня не спадает. Врачи говорят… Врачи говорят... – Юля разрыдалась.
-Держись, Юль, не раскисай. Я сейчас же выезжаю. Через час наберу. Все, давай, подбадривай Женьку.
-Ань, - протянув ей телефон, я отвел глаза. – Мне срочно нужно уезжать. Думай про меня, что хочешь, но… Женька в Больнице, температура сорок с небольшим. Хочет меня видеть. Не подумай, что я отмазываюсь…
-Неужели ты думаешь, что я такая сука? – обиженно, с небольшим отвращением Аня посмотрела на меня, засунула в сумочку телефон и достала кошелек. - Хлевицкий, ты меня иногда очень расстраиваешь! –положив пару зеленых банкнот в книжку меню, она встала из-за стола. – Что сидишь? Особое приглашение нужно? Поехали!
Немного офигев, я последовал ее примеру. Через пару минут мы выехали из внутреннего паркинга и покатили по успевшей растаять после снегопада дороге. Все мои попытки извиниться жестко пресекались – Аня, так же, как и я очень переживала. В отличие от меня, она частенько смотрела телевизор, по которому периодически мелькали местные новости. Как правило, нужный ей материал был в самом конце, а на «первой полосе» были чрезвычайные события. Вот уже неделю власти боролись за введение карантина в школах, детских садиках и других общественных заведениях в связи с потенциальной опасностью новой волны эпидемии пандемии. Я не понаслышке знал, что это за зараза – этим летом в лагере, где мне довелось трудиться фотографом, была локальная вспышка. Несколько детей даже в море не успели искупаться – почти все время пролежали в Левадийской больнице с температурой чуть больше сорока и всеми вытекающими последствиями. И мне раз довелось поехать в больницу, чтобы посидеть рядом с девятилетней девочкой. Хоть я и знал ее только по нескольким фотографиям, мне было действительно страшно за нее – у веселой рыжей девчушки лицо приобрело бледно-синий оттенок, блестящие зеленые глаза тоже немного посинели и стали матовыми. Из них пропал весь детский задор и радость, а на смену им пришла абсолютная апатия и безразличие. За несколько тысяч километров, в городе Омске, с ума сходили родители, тратящие бешеные деньги на переговоры, но не имеющие возможности вырваться к девочке, которая не хочет ничего кроме папы с мамой. А вместо этого к ней приходят люди, которых она видела пару раз в жизни, и пытаются развеселить. Да я бы с радостью разгрузил вагон цемента! С превеликим удовольствием целый день на жаре копался в навозе, лишь бы не видеть этого безразличного взгляда.
Спросите у любого ребенка: «Что ты хочешь?», - и вам тут же выпалят тысячу просьб и предложений: мороженного, пирожных, газировки, игрушку и так далее. А когда ты задаешь полуживой девочке тот же вопрос, она устало протягивает: «Ничего», - и отворачивается, зная, что папа с мамой не приедут.
Мы подъехали к старой погнутой сетчатой ограде, на которой висела выцветшая табличка с надписью «Городская инфекционная поликлиника. Отделение № 21». Вдоль всей ограды стояли автомобили очень плотно и тесно. За десять минут мы так и не нашли места для парковки, и пришлось воспользоваться старым трюком. Подъехав к КПП, я повесил фотоаппарат на шею, подошел небольшой будке и постучал в окошко.
-Что? – нехотя забормотал в щелку пожилой помятый сторож, потирая усы.
-Пресс-служба Верховной Рады (аналог Госдумы РФ), - я сунул почти в лицо дядьке удостоверение инвалида, намеренно закрывая слово «Инвалид» большим пальцем. – Должны были сообщить, что мы приедем и забронировать место для парковки. – Я спрятал удостоверение и начал смотреть в тупое, непонимающее лицо охранника сверлящим взглядом. – Какие-то проблемы?
Щурясь, сторож посмотрел на меня, потом на внедорожник Ани, стоящий за спиной, потом куда-то в никуда пытаясь напрягать свой престарелый, очевидно успевший заржаветь мозг.
-Голубчик! – продолжил я. – Мы долго будем здесь стоять? Или мне позвонить главврачу? – мужичок забегал глазами и испуганно выдохнул. Я принюхался. – Вы что, ПЬЯНЫ?
-Та не! Вы шо! Я это…
-Мне чихать, что вы «это», у меня работа! – я показал фотоаппарат, немного помолчал, затем нагло оперся на окно, просовывая голову в будку, и спросил прищурившись. – Мне звонить главврачу?
Вжавшийся от испуга в свое старое кресло сторож трясущейся рукой нажал кнопку и шлагбаум начал лениво подниматься вверх. Но на полпути застыл.
-Треба штовхнуть (рус. – нужно толкнуть). – испуганно сообщил мужик.
Ничего не говоря, я подошел к полосатой рейке и сильно толкнул ее вверх. Шлагбаум поддался и пошел дальше, а я вернулся к сторожу.
-Через две недели к вам должно КРУ (контрольно ревизионное управление) пожаловать без предупреждения, так что смажьте. Они «штовхать» сами не будут.
Я улыбнулся, и сторож автоматически сделал то же самое.
Не говоря ничего, я развернулся и сел в машину.
-Даже спрашивать боюсь, что ты ему наговорил. – Аня зарулила во внутренний дворик, где одиноко ютились две стареньких «Волги» и их ровесник «Opel».
Не вылезая из машины, я набрал Юлю и узнал, где находится палата малого. Спустя минуту мы заходили в больничный коридор, выкрашенный в блевотный серо-зеленый цвет, и завешенный большими листами с надписью «Информация» или «Внимание!», исполнение которых лично у меня вызывало ту же реакцию, что и цветовые решения мрачных стен. Отдав вещи пожилой гардеробщице, мы не успели развернуться, как услышали ее недовольный голос.
-У нас только в бахилах. – она показала на табличку, сообщавшую ту же информацию. Рядом с ней висела еще одна табличка с надписью «Бахилы – 2.50 грн» (0.3$).
«Да им цена – пять копеек!» - подумал про себя я, но тут же остыл. Скандалить из-за пяти гривен сейчас было глупо. Нехотя протянув гардеробщице пятерку, я получил два небольших скомканных куска полиэтилена голубого цвета. В этот момент за спиной послышался громкий женский голос:
-Люда! Это из Киева люди приехали! Им бесплатно!
С перекошенным лицом Люда протянула мне успевшую стать кровной пятерку. Я был в растерянности. Забрать пятерку – покажусь мелочным. Оставить им – буду непринципиальным. Что менее важно для репортера из столицы?
-Плохая примета возвращать деньги вечером. – Выдумал я, добродушно улыбнувшись. Люда очень понимающе кивнула и спрятала деньги.
Обернувшись, я увидел одетую в посеревший от старости больничный халат пожилую медсестру с безобразным макияжем. Однако взгляд у нее был очень добрый. Я бы даже сказал – свойский.
-К нам еще никогда телевидение не приезжало! – радостно сообщила она, смотря на нас с Аней как на диковинную игрушку. Давайте, я вам здесь все покажу, расскажу, экскурсию устрою?
Аня держалась молодцом, а у меня щеки загорелись. Хорошо, что мы только с мороза и вся морда и так красная. Не дай Бог мое вранье выплывет наружу – могут хорошенько покарать, или даже привлечь.
-Мы пресс-служба Верховной Рады, – исправил я, и медсестра неслышно охнула, будто знала, но вдруг оговорилась. - И у нас негласная миссия. К понедельнику должен быть готов отчет о ситуации в регионах. Поэтому мы немного спешим. Давайте мы возьмем у вас интервью быстренько, пройдемся по палатам, опросим пациентов и все?
-Ой, ну вы шо! Я ж старая уже! – засмеялась медсестра, обнажая золотистые передние зубы. – Лучше у Алены интервью берите! Она у нас «модель» - молодая, красивая, жениха ищет…
-Как вас по имени отчеству? - перебил я.
-Валентина… Петровна… Тихонова… - сбивчиво начала вспоминать медсестра.
-Валентина Петровна, видите ли, наша задача – показать действительность.
Я многозначительно замолчал.
-Действительность. – понимающе протянула медсестра.
-Именно. Нам нужно получить реальные данные о том, в каких условиях находятся больные, состояние палат, наличие медикаментов, оборудования, обеспеченность персонала. Вот вас, например, устраивают условия труда? – договорив, я достал телефон и подсунул его медсестре в качестве диктофона.
-Ну… добре (рус. - хорошо) все вроде, зарплату платять вовремя, кормлют, на праздники организовывають мероприятия. Вот у Дарьи Петровны был юбилей...
Я убрал телефон.
-Этого достаточно, спасибо большое. Про юбилей лучше не рассказывайте никому. Могут быть проблемы. Хорошо? – Валентина Петровна испуганно кивнула. - Теперь к пациентам. Давайте к детям сначала.
-А у нас тут и так только малышата одни. Только вам так нельзя. Нужен халат и маска. Но вы не переживайте! Я вас сейчас найду! Сидите тут!
Медсестра убежала, а мы с Аней уселись на больничную кушетку и начали натягивать бахилы поверх обуви.
-Ты что, совсем? – прошептала возмущенно Аня. – Ты зачем сюда приехал? К Жене или интервью брать?
-Просто я сказал сторожу, что мы – пресс-служба. Думал, что он никому не скажет. А он, сука…
-А вот и я! – защебетала медсестра, протягивая нам новенькие белоснежные халаты. – Давайте, я вас отведу в нашу комнату отдыха, чайку принесу.
-Послушайте! – не дала мне сказать Аня. – Вы понимаете, в какой опасной ситуации все мы сейчас находимся? У вас уже были зафиксированы смертные случаи? – Валентина Петровна испуганно закивала в стороны и перекрестилась. – А хотите, чтобы были? – медсестра боялась ответить. – Так вот не мешайте работать нам, а мы не будем вам мешать.
Под конец Аня перешла на очень агрессивный тон, дав понять, кто здесь главный. Медсестра тут же поникла.
Раз уж мы прикидываемся добрым и злым полицейским, нужно развивать эту тему. Подойдя к испуганной работнице больницы я прошептал:
-Вы на нее не обижайтесь, она хороший репортер, просто неделю в разъездах, без отдыха и сна нормального. Знаете, чего ей пришлось насмотреться? Представляете, каково для молоденькой симпатичной девушки (эти слова я специально сказал погромче) наблюдать целую неделю больных деток? Не каждый выдержит. Просто…
-Та я ж все понимаю! Мы сами тут с ума посходили все! С утра до ночи, с утра до ночи. А маленькие совсем детки постоянно кричат, плачут! И каждого ж хочется убаюкать, шоб не верещало, а ты его только успокоишь, положишь в бокс, а оно опять заревет, мамку требует. А в изолятор для малышат никому кроме работников нельзя. И каждый раз сердце обливается. А мамы мне сотни суют, чтобы я их пропустила. Да что я – изверг какой? Я бы пропустила и так, да нельзя – не по правилам! Ни дай Божечки заразу занесут еще! А детская смерть это…
-Я вас прошу, не нужно, – зашептал я. – Только не про детские смерти. Она у нас, - я показал на Аню. – Очень впечатлительная. Еще сорвется. А нам еще целых три больницы. Так что давайте, мы все сделаем быстро и уйдем.
-Вот молодцы! Вот это по-нашему! Куда вас отвести?
-Давайте как обычно. Начнем с палаты номер девять (где находился малой).
Пройдя по коридору, мы вошли в слабоосвещенный приемный покой. Подобно воробьям, сбившимся в кучу на проводах зимой, возле кабинетов толпились взрослые с детьми. Мамы отчаянно пытались успокоить рыдающих малышей, баюкая их на руках и напевая колыбельные в ускоренном темпе. Дети постарше сбивались в кучки по три-четыре человека и о чем-то весело беседовали, периодически кашляя или чихая. Некоторые дети просто сидели у родителей на коленях с полуживым лицом. Меня поразило то, что ни на ком не было марлевых повязок или других средств индивидуальной защиты.
-А почему у детей и родителей нет защитных масок? – поинтересовался я у гида.
-Та разве на всех напасешься? Главврач в прошлом году наказала всем приходить в намордниках. Ну а где ж их взять-то? В аптеках не хватает, самим шить разве что. Нас всех заставляли дома делать. Я внучке покажу, марли дам кусок, а она давай играться. Но и так даже не хватало. Потом просто плюнули на это дело и начали пускать так. Это ж дети…
В воздухе витал очень недобрый дух. Запахов я от рождения не чувствую, но вот этот смрад уловил хорошо. Казалось, что воздух липкий. Проникая в дыхательные пути, он тут же начинал неприятно щекотать слизистую оболочку и приставать к ней, оставляя странное противное чувство.
Выйдя из приемного покоя, я все еще продолжал слышать кашель, детские шмыганья носом и чувствовать на себе тяжелые недобрые взгляды взрослых.
Завернув влево, мы открыли двери с надписью «Изолятор №1». Картина была чуть более жизнерадостная, но все же унылая: заходящее солнце, пробивающееся сквозь большие окна, вычерчивало четкие неправильные прямоугольники на полу и стене. Под окнами на кушетках сидели взрослые, по большей части женщины. Среди них я обнаружил и Юлю.
-Валентина Петровна, оставьте нас пожалуйста. Мы побеседуем с родителями.
-Да вы шо! Им интервью сейчас только не хватало! У них детки с температурой лежат, а вы их будете спрашивать? Да они вам или разрыдаются или морду расцарапают. Их технички даже боятся попросить ноги поднять – обмывают. А технички это народ такой…
-Спасибо. Но ведь мы тоже не первый день работаем. Есть методы разные. Пожалуйста, не мешайте. Хорошо?
-Ну смотрите! Только не кажите, что я вам не говорила потом.
Улыбнувшись золотистыми зубами, медсестра убежала.
Юля находилась в состоянии транса. В выцветших сухих глазах, смотревших перед собой, угадывалось абсолютное отсутствие мыслей. Слегка приоткрытые губы, казалось, застыли, негромко произнося какое-то слово. На лице совсем не было макияжа – оно выглядело серым и совершенно безжизненным. Лишь слегка дрожавшие руки говорили, что перед нами живой человек.
-Юль, - я присел на корточки перед ней, и она тут же очнулась. – Я пришел. Как там Женька?
Полминуты она приходила в резонанс с окружающим миром, испуганно смотря по сторонам пытаясь за что-то зацепиться взглядом.
-Юля, не волнуйся, мы тут, – нежно произнесла Аня. – Как Женя себя чувствует?
-Женька? А где Игорь? Коля? Аня? – Юля не понимала, что происходит. Хаотично бегая глазами, она пыталась поймать фокус.
-Ююююль, - протянула заботливо Аня. – Ты давно спала? На тебе лица нет. Может, ты кушать хочешь? Юююль? Ты меня слышишь?
-Доктор сказал, что у Женьки очень мало шансов. Тяжелая форма пневмонии с осложнениями в его возрасте…
Юля замолчала. Видя, как искажается ее лицо, стало ясно, что она сейчас заплачет. Но она не заплакала. То ли потому что слезы кончились, то ли по какой-то другой причине. Но вид у нее стал настолько страшным, что я не выдержал и отвернулся. Передо мной была палата №9 – та, в которой находился Женька. Никого не спрашивая, я открыл дверь и вошел внутрь.
Четыре кровати в длину, четыре в ширину. На каждой спит ребенок семи-восьми лет. У каждого бледно-серое лицо усталое. Каждый не может нормально дышать из-за насморка, и периодически задыхается и кашляет, тщетно пытаясь втянуть спертый воздух сопливым носом.
Палата была темной, но я быстро нашел Женьку по его светлым волосам. Пытаясь не повышать голос, я зашептал ему на ухо.
-Малой, малоооой? – я начал легонько трясти его за плечо. – Малой, харош дрыхнуть, дядька Колька пришел! Подъем!
Женька закашлялся, зашморгал носом, и приоткрыл глаза на столько, на сколько это позволяли опухшие веки.
-Коооля. – Женька попытался улыбнуться, но тут же закашлялся. Восстановив дыхание, он продолжил немного тише. – А я думал, ты не придешь. Мама сказала, что ты к нам больше не будешь приходить.
-Женька… Я это сделал… Ну, понимаешь… Я хотел, чтобы твои мама и папа помирились. И не хотел им мешать.
-А они помирились, - Женька улыбнулся и опять закашлялся. – Я сказал, что не выздоровею, пока они не подружатся.
Меня окотила волна ужаса. Юля сидит в коридоре одна. Неужели этот Игорь и вправду такой ублюдок? Хотя бы на время можно было пойти на компромисс со своими дурацкими принципами и подыграть ребенку. Ведь это его родной сын! Очень осторожно я спросил:
-А что они сказали?
-Сказали, как только выздоровею, пойдут и снова поженятся. А папа поехал книжку купить и мне почитать. Ту, что ты ставил, помнишь? Про стальную мышу.
-Крысу. – улыбнулся я, чувствуя, как закололи в глазах острые слезинки.
-А ты мне покажешь глаз? Ты обещал! – малой немного улыбнулся.
Конечно просьба для такого момента странная, но я и вправду обещал.
-Жека, только обещай: если я покажу, ты поправишься?
Малой кивнул, и я одним движением достал пластиковый протез из глазной полости.
-А почему он не круглый? – удивился Женька.
Протез действительно не шарообразный (как все думают), а имеет форму шляпки классического гриба.
-Ну… Не знаю даже. Наверное, чтобы не укатился, если уронишь. – Я немного помолчал и вставил глаз на место. – Женька, а ты молодец. Родителей заставил сойтись. Молодец, Женька! – радостно процедил я сквозь зубы. – Теперь выздоравливай, а я к вам на свадьбу приду, торта поем, хорошо?
-Нет.
Не поверив своим ушам, я открыл рот.
-Женька, ты так не шути! Ты что? У меня чуть сердце не стало. Ты оклемаешься, ты же мужик! Слышишь меня? Ты же мужик!
-А знаешь, почему я заболел? – Евгений посмотрел на меня с несвойственным восьмилетнему ребенку презрением. – Потому что гулял без шапки и с расстегнутой курткой. Как ты. Хотел заболеть, чтобы папа с мамой прекратили ссориться и сошлись. Ради меня. И вот они сошлись. Теперь все.
Женька говорил, как взрослый – серьезное выражение лица, холодная интонация, ледяной взгляд.
-Женька, что «все»? Ты что?
В ответ Женька начал смеяться и закашлялся. Но кашель не проходил. Он становился все сильнее и сильнее. Закрывая глаза от недостатка кислорода, он пытался глотнуть воздуха, как выброшенная на сушу рыба, но ничего не получалось. Через мгновение все его тело затрясло сильной дрожью, а лицо посинело.
Спотыкаясь через кровати в темноте, во все горло вопя «ВРАЧА! ТУТ РЕБЕНОК УМЕРАЕТ!!!», я выбежал в коридор. «ПОМОГИТЕ!!! ПОЖАЛУЙСТА!!! РЕБЕНОК!!!», - орал я, раздирая глотку холодным воздухом и отчаянно поднимая растопыренные ладони вверх. Юля с Аней, пытаясь осознать, что же случилось, испугано смотрели на меня. К черту их – нужно бежать за помощью!
Продолжая вопить во все горло, я просто бежал, стараясь угадать в чем угодно белый халат. Но все они как будто под землю провалились! Да куда они все подевались??? «ПОМОГИТЕ! ПОЖАЛУЙСТА!!!», - кричал я, пытаясь разглядеть сквозь залитые слезами глаза хотя бы что-то.
Тупик. Все комнаты предательски заперты – да что ж это такое???
Вытирая рукавом слезы и пот, я рванулся обратно в изолятор, где заметил кусок белой полы и закрывающуюся дверь палаты №9. Аня успокаивала и держала вырывающуюся Юлю, не пуская в палату к сыну. Ей помогал светловолосый мужчина с яркой книжкой в руке – ИГОРЬ! Это точно он! Юля неистово кричала, будто в нее вселился демон. Пытаясь вырваться, задыхаясь, она сбивчиво кричала: «ПУСТИТЕ! ТАМ МОЙ СЫН!». Мимо меня пронеслась тележка с каким-то прибором. Молоденькая девушка закричала «Откройте дверь! Реанимационный набор везу! Быстрее!!!». Все замерли, а я пулей метнулся к палате, открыв проход. И увидел, как над Женькой склонились два мужика в халатах. Один делал искусственное дыхание «рот в рот», второй давил на детскую грудную клетку. Юля наконец-то заткнулась и начала пристально следить за происходящим. Дверь закрылась изнутри и до нас донеслось: «Разряд!», приглушенный удар. Какие-то неразборчивые глухие звуки. Писк. «Еще разряд!», опять глухой удар и шум. Я посмотрел на Юлю – всю ее дико трусило. Послышавшийся писк вдруг потух.
-Бл#дь, аппарат опять накрылся! – заорал из-за двери мужской голос.
-Да тут все уже. Время смерти – три сорок восемь. Вызывай санитаров.
Заскрипела дверь, из нее медленно вышла медсестра и доктор. Обминая взглядом нас, они лениво шли к выходу. Немного задержавшийся в палате доктор подошел к Юле и отведя глаза сказал «Я сожалею. Мы сделали все, что могли».
Так и не подняв глаза, он удалился.
Я не чувствовал тела вообще. Чувствовал, как стотонными ударами била по вискам разбушевавшаяся кровь. Чувствовал, как тошнило. И слышал крик. Юлин крик. Как вы думаете, на что похож крик матери, потерявшей ребенка? Это самое страшное, что мне доводилось слышать. Казалось, что звук пронимал каждую клетку тела, заставлял ее сжиматься и взрываться болью. Я чувствовал адскую боль, не эмоциональную, а именно физическую. Боль, которая обжигала, слепила и оглушала, заставляя сжиматься в комок и тоже кричать. Так же неистово и дико, не заботясь о покое окружающих. Но кричать я не мог – в горле засел ком. Я мог только слушать. В вихре звуков начал угадываться какой-то смысл.
-ААААААААЙ!!! ААААААЙ!!! – вопила рыдающая Юля. – УУУУААААЙ! УУУАААВАААААЙ! – из под ног уходила земля, и я погрузился во мрак.
– ВСАВААААЙ! ТЕБЕ ЗВОНЯТ! – теребил меня Андрюха. – Ты уже за#бал со своим телефоном! Я его когда нибудь в окно выкину! Еще и разорался!
Взяв телефон в мокрую, почти ледяную руку, я посмотрел на дисплей. Звонила Аня.
-А… А… Але. – все еще тяжело дыша я пытался привести мысли и дыхание в порядок.
-Тебе телефон зачем вообще нужен??? – привычно начала возмущаться Аня. – Сегодня мы идем в гости. К Юле. Они с Игорем нас приглашают по поводу предстоящей свадьбы. Все, давай, мне пора.
Откинувшись на мокрую холодную подушку, я посмотрел в потолок. Пересчитывая носки, старательно спрятанные моим соседом сверху между сеткой и матрацем, я размышлял.
Завидев меня, тетя Стася (наша самая добрая вахтерша) начала возмущаться:
-Опять ты ходишь без шапки и расстегнутый! ТЫ ЖЕ ПРОСТУДИШЬСЯ!
Ничего не говоря, я натянул шапку и застегнул все пуговицы пальто. Тетя Стася откинулась на спинку кресла с чувством выполненного долга и улыбнулась.
-То-то же.
Николай Хлевицкий aka deathmetall © 2011
|
|
|
|
NaCl
предатель Родины
С нами с 28.08.08
Посты: 24065
|
К сожалению, день влюбленных (по совместительству - день расстрела Чикатило) я отметил в компании своих соседей и уютного, всегда дружелюбного, интернета. Виной тому была моя вторая половинка, укатившая в Штаты к родителям. Ну, а теперь она вернулась и нужно было отрабатывать. Наученный горьким опытом, заведение общественного питания я выбирал сам. Конечно же, выбор пал на университетскую столовую: по-своему уютно, недорого и самое главное – никаких «фокусов», типа оплаты в иностранной валюте, минимальной сумме заказа и прочих заправских штучек. Правда, спутница моя была немного недовольна. Ну как, немного… Поначалу ей было интересно – стоять в очереди с подносом, самой набирать готовые блюда (ассортимент которых был, сами понимаете, какой), а потом рыскать в поисках свободного столика, подальше от галдежа остальных. Студенческая романтика! Которая длилась ровно до контакта «пюрешечки» с вкусовыми рецепторами Ани. Неуверенное озорное выражение лица моментально сменилось чем-то, напоминающим страдания, перемешанные с тупой болью, приправленной глубоким разочарованием. Немного посидев, Аня сплюнула картошку обратно в тарелку:
-Это что за гадость??? – нагибаясь, спросила она шепотом, чтобы никто не услышал.
Я попробовал свою картошку. Нормальное пюре. Немного жидковатое и слегка недосоленное. Ну, и успевшее остыть чуточку. Но вполне съедобное.
Взяв солонку со стола напротив, я посолил самый дорогой столовский гарнир и демонстративно откушал.
-Просто посоли и все. Нормальная картошка. Хотя… - я посмотрел на только что побывавшую во рту картошку. – Можешь котлетку с салатом и соком употребить.
-Ты зачем меня сюда привел? Котлетку с салатом употреблять???
Аня расстроено откинулась назад и начала рассматривать картины, висевшие на стенах.
Ну вот. Опять я чувствую себя полным кретином. Нужно ж было привести Аню – взрослую женщину, питающуюся только в фешенебельных элитных ресторанах, еще и только приехавшую из Пиндостана, в нашу столовую. Эх, жадность-жадность… И глупость.
Я представлял, что происходит в голове у человека напротив. Три недели не звонил, не писал, забыл поинтересоваться, когда приедет, еще и привел в какой-то гадюшник. Чем больше времени она думала, тем больше становился снежный ком негативных мыслей, и, если я буду продолжать тормозить, на него скорее всего налепится еще много чего интересного.
-Ань, - робко поинтересовался я. – А ты, ну, будешь? Если нет, я доем.
-Доедай. – Холодно бросила она, не поменявшись в лице ни на секунду. А вот глаза чуть видно заблестели.
-А ты и котлету не будешь?
-И котлету не буду. – надувшись ответила Аня, но все же бросила короткий взгляд на самое дорогое в этом заведении блюдо. – Нет! Котлету буду.
Ножа не было, а разрезать вилкой Аня, судя по всему, не привыкла, поэтому наколола мясное изделие целиком на алюминиевые шипы столового прибора и откусила маленький кусочек. Осторожно, подобно саперу на минном поле, она разжевывала несчастную котлету с полминуты, потом все-таки проглотила, запивая апельсиновым соком.
-Ну, это еще ничего так. Сойдет. – недовольно пробормотала она, откусывая кусок побольше.
Еще бы! Я в ларьке могу полкило нормальных котлет за ее стоимость купить.
-Салатик кушай. – облегченно сказал я, приступив к полноценной трапезе.
-А можно еще одну? – спросила Аня с набитым ртом.
Молча, я положил свою котлету в блюдце, где только что был салат.
-А салатика? А то тут порции мизерные.
Молча встав из-за стола, я направился к витрине.
Очереди было человек двадцать, и каждый набрал по максимуму и явно не хотел никого пропускать вперед. Пускай бабулька – продавщица и мастер своего дела, но на все это дело уйдет минут десять – непростительный для меня срок.
-Пропустите пожалуйста, -нагло протискиваясь к кассе я обратился к «бабушке». – Ващенко прислал. Сказал, что нужно три… нет, четыре котлеты и большую порцию салата из морковки и помидоров.
Не знаю, есть ли у нас в универе какой-то Ващенко или я очень важно это сказал, но меня обслужили вне очереди и очень быстро, даже не обсчитав на привычные двадцать копеек.
Попросив прощения, я удалился, но не к выходу, а вглубь столовой, чувствуя, как спину пронзают недобрые взгляды всей очереди во главе с кассиршей.
Но, как вы понимаете, игра стоила свеч. Все развивалось по банальному сценарию, пока Ане не потребовалось еще сока. Пришлось бегать в малый зал. А в остальном все очень предсказуемо.
Аня осталась довольна и наградила меня поцелуйчиком в щечку. Это была месть, так как она точно знала, что я терпеть не могу подобных «телячьих» нежностей.
-Хлевицкий! – начала Аня, выйдя на свежий морозный воздух. – Вот у тебя это так классно получается! Сначала испортишь настроение, а потом поднимаешь до прежней планки, но так, что… Ну, ты понял.
-Ничего подобного! Ты сама себе его испортила! Да-да! И не нужно на меня так смотреть! Ишь ты, не нравится ей картошка! Котлеты с овощами подавай ей, да сок апельсиновый! Я же ел молча картошку без ничего и ничего? Жив, здоров. Все для тебя. А ты – «испортить настроение». И шапку быстро натяни. Мороз на улице.
-Ну-ну, не расстраивайся. Иди, я тебя в щечку чмокну. – защебетала она, обгоняя меня и протягивая руки.
-Иди в… - я обрисовал в воздухе вот такую фигуру (_._). И серьезно обиделся.
Она – единственный человек, который может мне испортить настроение. По такой модели: Аня из-за меня расстраивается, я напрягаю все мускулы той самой (_._) и делаю ее счастливой. А потом сам обижаюсь, потому что мне отплачивают чистой воды эгоизмом вместо взаимности.
-Ну ты чего-о-о-о, обиделся что ли? Ну, прекращай! Я же тебе из Нью-Йорка привезла подарок.
-Gibson Les Paul (Гибсон Лес Пол)? – с надеждой спросил я, уже обрисовывая в воображении контуры вожделенной гитары. Я говорил ей, что давно мечтаю о такой, но у нас продается только «гордость китайского гитаростроения», а настоящий американец стоит десятки тысяч денег.
-Дурачок! Как же я тебе целую гитару привезу? Она же большая!
Гитара в сознании начала улетучиваться, превращаясь в брелок с надписью «I Love NY» или что-то похожее, абсолютно ненужное ни в хозяйстве, ни вообще.
-Только не говори, что это сувенир?
-Это сувенир! – лыбясь во все тридцать два, ответила Аня.
Брелок в сознании потихоньку начал превращаться в кусок какашки.
-Это брелок для ключей?
-Нет.
-Футболка?
-НЕТ!
-КРУЖКА??? – обреченно спросил я.
-ДА-А-А-А!!! - Запрыгала Аня и тут же поскользнулась на скользкой тротуарной плитке.
За секунду я раз пять переменил решение – ловить ее или нет. Но все-таки словил.
Потирая зад, я встал с земли и помог подняться Ане. У меня-то двое штанов и трусы с начесом (у нас мороз -20), а у нее только колготки (как в них вообще можно ходить по такой погоде???) и юбка. Прихрамывая, опираясь на меня, она доковыляла до обледеневшей лавочки и уселась.
-Ой, ой-ой-ой! Кажется, я подвернула лодыжку. – потирая часть сапога, за которой скрывалась пострадавшая лодыжка, Аня начала жалобно смотреть на меня. Ну да, так я и поверил.
-Больно? – не выказывая своей догадки, сочувственно подыграл я.
-Да нет, не сильно. Ой-ой! – продолжала стонать она. – Ой, мамочки!
-Давай, я тебя на руках отнесу?
Аня тут же забыла про мучения и расплылась в улыбке.
-Да что ты! Я сама дойду! Не нужно-о-о! – договаривала она, будучи подхватываемой моими худыми руками. Но направились мы не к машине, а обратно в универ. – Ты куда? – испуганно лепетала она. Зачем? Машина на стоянке!
-Сейчас доктору тебя покажем. У меня тут спортивный врач знакомый, справки мне постоянно подписывает на физ-ру, специалист своего дела!
Будучи слегка подброшенной, Аня взвизгнула и начала потихоньку вырываться из цепких объятий.
-Да я же говорю, ничего страшного, уже и не болит совсем! Вот, смотри!
Аня демонстративно покрутила ступней в воздухе, и я остановился у самых дверей.
-Ты за другую ногу держалась? – переведя взгляд с ноги на застыдившиеся глаза, я усилил хватку.
-Ой, ну да. Они же обе не болят теперь! – забегала глазами Аня.
-Вообще-то я пошутил, - опуская свою ношу на землю угрюмо сознался я.
Ноше было стыдно. Стыдно до покраснения. И до неловкого молчания. Немного похмурившись напоказ, я весело продолжил:
-В следующий раз привезешь мне Лес Пол и ниипет. Хотя бы игрушечный. Ну это ж надо - Кружка! Вот скажи, нафиг мне кружка? У меня уже целая коллекция кружек! Недавно, вон, купил кружку за тридцать пять баксов. Потом покажу.
-Ну, это же сувенир, - расстроено отбивалась Аня. – С другого конца света. Тут такого ни у кого нет.
-И что? Ни у кого нет, потому что нафиг не нужно никому. В крайнем случае можно пойти в фотосалон и напечатать на кружке что угодно. – Аня совсем раскисла. – Да не грузись ты! Подаришь кружку кому-то другому.
-Ну я же тебе подарок сделать хотела…
-Для меня лучший подарок, это когда ты улыбаешься.
-Правда? – в ее глазах заблестели огоньки, а на щеках появились небольшие ямочки.
-Конечно! Ну, Лес Пол…
Анька повисла на мне, так и не дав договорить. Сжимая мою несчастную шею, она издавала звуки, напоминающие то ли хлюпающий плач, толи идиотский смех. На нас с завистью пялились прохожие студенты, с неодобрением оценивающе смотрели пожилые профессора, а просто взрослые преподаватели ностальгически вздыхали. Хорошее чувство – быть в центре внимания. Плохое – осознавать, что мы стоим у самой двери и нагло загораживаем вход. Но приходилось душить совесть, наслаждаясь долгожданным моментом. В носу начали подмерзать козявки, закоченели руки (не ношу перчаток) и немного затекла шея. Нужно было выбираться. Очень вовремя зазвонил телефон.
Дисплей любезно сообщил «Серега Ш» - мой куратор и руководитель дипломного проекта, над практической частью которого (учебный фильм) я усиленно пыхтел уже целых две недели.
-Але Коль, привет! Значит, почитал я твой сценарий и что могу сказать… Если бы мне можно было править, то я бы правил все. От начала и до конца. Слишком уж он популярный, понимаешь? Но ты доделывай, это мы на конкурс отправим. А для диплома сделаешь еще один. Добро?
-Ага… - растерянно ответил я.
-Ну и хорошо. У меня в пятницу пары – покажешь, что получилось. Все, давай!
-До свиданья, Сергей Александрович…
С застывшим взглядом я неподвижно стоял около минуты. Потом вспомнил, что руки имеют тенденцию замерзать при минусовой температуре и телефон не обязательно держать возле уха после окончания разговора.
-Что там? – боязливо спросила Аня.
-Да пи#дец. Делал клип 2 недели и все коту под хвост. Вот ты как часто почту проверяешь электронную?
Вопрос был неожиданным, и немного озадачил Аню.
-Ну, если ничего не жду, то недели две-три. Могу и месяц не проверять. А что?
Сговорились что ли??? Повезло, что месяц не пришлось ждать, прежде чем обломаться.
-Да ничего. Все, я никуда не спешу сегодня. Можно погулять по Харькову. Я фотик захватил. Ты как? Давно я тебя не фоткал.
-Да нууу, ты что? Посмотри, какой мороз? У меня на всех снимках нос будет красный! И кожа жухлая! Нет, давай как нибудь в другой раз. Поехали лучше ко мне?
-У тебя ж предки вернулись?
-Ну и что?
-Как что? А домой я как буду добираться? На собаках?
-Останешься у меня. А завтра…
-Не-не-не-не! Не катит!
-Боишься что ли?
-Представь себе. Более того, совершенно не вижу смысла к тебе ехать. Мне вон трудиться нужно, диплом мертвым грузом…
-ДИплОм мЕрТвЫм гРуЗОм, – иронизировала Аня. – Ты только что говорил, что выходной. Значит так, - она стала очень серьезной. - Если не поедешь со мной, буду считать тебя трусом!
Немного посомневавшись, я решил:
-Да пожалуйста! Мы оба знаем, что это так и есть. Это бессмысленно, не уговаривай меня и не пытайся троллить. Ты же сама знаешь, чем это кончится? Все, пошли, провожу тебя до машины.
Не дождавшись реакции, я быстро зашагал к стоянке. Сзади послышалось частое цокотание каблуков.
-Ну Коооль, ну пожалуйста! Они меня с ума сведут! Достали уже! За эти дни они меня доконали со своим «поехали в США»! Целый день разговоры типа: «Что ты тут забыла? Тут нечего делать. Бросай все, продадим дом и…», ну, и так далее. А я не хочу. Я им сто раз говорила, что мне не нужен такой большой дом, что хватит и небольшой трехкомнатной квартирки на окраине, и что в штатах мне не нравится. А они: «ты ничего не понимаешь» и все тут. А у меня здесь работа, карьера, - Аня немного помолчала. – Ты. Как я это все брошу?
Бесспорно, последние слова могли переубедить кого угодно. Что ж я, хуже других? Конечно, стремно было ехать, но эти жалобные серо-зеленые глаза… У нее глаза имеют свойство менять цвет с бледно-голубого до глубокого зеленого, немного карего. Бывало, правда, и красными становились, но тут инициатива принадлежала исключительно мне.
Всю дорогу Аня тараторила о том, что много рассказывала обо мне своим предкам. При чем нарассказывала такого… Будто я – Том Круз, воевавший во Вьетнаме, Афгане, Чечне (где и потерял глаз), владеющий собственной фото-галереей и снимающий для ведущих глянцев Украины и СНГ. И при этом остаюсь «обычным» студентом и неплохо играю на гитаре. Не знаю, что послужило причиной для такого дерзкого вранья – желание не падать в глазах родителей или видение меня сквозь розовые поляризационные очки, фильтрующие обидную правду. Но свинью Анна мне подложила большую. Огромных усилий мне стоило перебороть себя и не развернуться, добираясь домой на попутках. Все дурацкие поступки за последние три месяца (кроме покупки кружки за 35$), я совершил из-за Ани. Уверен, сегодня их число увеличиться еще на единицу. Минимум.
Мы заехали в подземный гараж, успевший мне стать родным за время знакомства с Аней, и вышли из машины.
-Главное, веди себя естественно, не притворяйся, не играй – папа это сразу видит, и терпеть не может. И не соглашайся с ним пить. Ни в коем случае! Придумывай что угодно, но не смей с ним пить! И расслабься! Чего ты так напрягся? Как будто тебя сейчас расстреляют? – Аня по-матерински улыбнулась. – Все будет хорошо.
Я совсем не разделял ее уверенности. В голове прочно засела картина, где я, в какашку пьяный, защищаюсь гитарой от такого же, нетрезвого Аниного папы, нападающего на меня с пустой бутылкой старого коньяка или какого нибудь «Джека Дэниэлса». Аня с мамой визжат, слышатся пьяные маты, на ковре лежат недавно нарезанные дольки лимона и сыра…
-Ну, смотрите, кто к нам в гости пожаловал! – перебил мои мысли вошедший в гараж дядька лет сорока пяти, одетый в белый, с голубыми полосками, спортивный костюм и домашние тапочки. Очень эффектно смотрелась пышная, аккуратно уложенная шевелюра с проступающей на висках сединой. В дополнение к шевелюре, имелись полуседые аккуратно подстриженные усы.
-Пап, это Николай. Я тебе про него рассказывала, помнишь?
-Приветствую, Николай! – мне показалось, что он говорил это с легкой издевкой.
-Добрый день. – вежливо поздоровался я.
-Ань, а почему это ты Николая катаешь? Не даешь ему побыть джентльменом? Где это видано, дабы достойный мужчина ехал на пассажирском сидении, если за рулем дама?
-Пап, ну не начинай…
-Все нормально. – перебил я шепотом Аню, и обратился к папе. – Представьтесь пожалуйста! А то как-то некрасиво получается – вы знаете мое имя, а я Ваше нет.
Папа немного смутился, понимая, что план по троллингу меня претерпевает неуправляемые изменения, но, найдясь, тут же ответил.
-Александр Иваныч Русинов. Слышал про такого? – немного язвительно спросил папа.
-Конечно же! – он возликовал. – Аня о вас много интересного рассказывала.
-И что же рассказывала? – еще язвительнее спросил Александр Иванович.
-Давайте это попозже обсудим, а? – опять вмешалась Аня. – Пап, даже раздеться не дал. Кто так гостей встречает? Сам ведь учил быть гостеприимной?
-Тоже мне гость. – Еле слышно процедил сквозь зубы папа, разворачиваясь к выходу.
Аня виновато посмотрела на меня. Но я и не думал сердиться:
-Не парься. Я бы на его месте реагировал точно так же. Все нормально.
Мне действительно была понятна позиция Александра Ивановича: он хочет забрать свою единственную дочь в прекрасный город на побережье океана, а она упирается всеми силами, отчасти из-за какого-то студента, коим являюсь я. И всеми силами он будет меня унижать, чмырить и демонстрировать мою убогость, пока наконец не сломает. А если не сломает, то включит дипломата и попробует объяснить свою позицию, договориться, может денег предложит. Раньше бы я согласился. На уговоры – не знаю, а вот на деньги – точно. Сам бы подстроил ссору, показал себя в «нужном» свете, разбил Ане сердце, а там дело за малым. И согласился бы за смешную сумму. Уверен, что пары тысяч долларов мне хватило бы с головой. Но это было раньше, до знакомства с Аней. А теперь я знаю себе цену. И знаю цену нашим отношениям. Так что, Александр Иваныч, можете пытаться, но не думаю, что вам что-то удастся. Даже наоборот. Главное, чтобы для Ани это боком не вылезло. Так, чтобы не получилось, что я окажусь хамом, и всю работу сделаю сам.
Я объяснил свои догадки и получил «добро» на действия, выслушав некоторые советы.
Мы прошли в гостиную, где нас, ерзая на диванчике, ждали Александр Васильевич и, скорее всего, мама Ани. Не могу сказать, что они были похожи (могу сказать, что они были совсем непохожи), но выглядела мама очень неплохо и не по годам. То ли она куда-то собиралась, то ли только что пришла, то ли она по дому ходит в макияже и не совсем удобной для дома блузке с брюками.
-А вы… - я немного помялся, подходя к маме. – Аня не говорила, что у нее есть сестра.
-Ну, что вы, Николай! – смущенно улыбаясь, мама привстала. – Я мама Анюты.
-Боже, что за дешевый комплимент! – с иронией, негромко, но так, чтобы все слышали, съязвил папа.
Я, было, хотел ответить, но мама вдруг начала меня защищать.
-От тебя и такого не дождешься. Николай, Лия Марковна. Очень приятно. Наконец-то мы на Вас вживую посмотрели.
Я немного задумался и только сейчас заметил, что ко мне протянута дамская рука. Че с ней делать? Пожать или чмокнуть? Или еще что? Но точно не стоять и тормозить.
Обхватив левой кистью правое предплечье, я аккуратно пожал руку.
-А вы, смотрю, с японской культурой знакомы? – немного удивившись, сказала Лия Марковна. – бывали в Японии?
-Нет, что вы! Я границ Украины пока еще не покидал.
-Ну, кто бы сомневался. – довольно констатировал папа.
-Саш, ну прекрати ты! Ведешь себя как… Не при детях будет сказано. Николай, вы не обращайте внимания на нашего папу. Он немного ворчливый последнее время. Смена обстановки, знаете ли. Ой! А может, вы кушать хотите?
-Да нет, что вы! Мы только что с Аней из… Только что пообедали…
-Все равно негоже, чтобы в доме гости, а на столе пусто. Сейчас я хоть фруктов нарежу.
-Да, иди, а мы тут пообщаемся. – разрешил папа.
Оглядевшись, я понял, что Аня каким-то чудным образом исчезла. Оставаться с Александром Иванычем не было совершенно никакого желания.
-Лия Марковна, а давайте, я вам помогу? А то не честно как-то. Я приехал в гости, с пустыми руками, а…
-Да ну что вы! Николай! Успокойтесь. Присаживайтесь.
Мама убежала на кухню. Присаживаться можно было только на диван, который наполовину был занят папой. Воцарила неловкая тишина. Папа пристально вглядывался в меня, а я обшаривал взглядом помещение в надежде найти что-то, на что можно было бы присесть. Но наткнулся только на акустическую гитару.
-А вы играете? – наконец спросил я.
Вопрос мой папе явно не понравился, но не ответить с его стороны было бы странно и глупо.
-Дааа, в молодости баловался. В ансамбле играл. Мы «Led Zeppelin» переигрывали на танцах. И «Песняров» иногда. Там с Лией и познакомился.
-А сыграйте что нибудь?
Просьба эта выбила папу из колеи совсем. Видимо, проработанный план по моему моральному уничтожению дал трещину, наткнувшись на совершенно несвойственную мне наглость. Я и сам удивлялся своему поведению.
Тем временем папа наконец нашел достойный ответ:
-Я уже давно не играю. Нет времени. Дела, дела… Сыграй-ка ты? Анюта говорила, что ты специалист?
-Смею признаться, что мне ваша дочь высказывала совершенно противоположную мысль. Но, раз вы не против, то почему бы и нет?
Играть страшно не хотелось. Во-первых только с мороза, во-вторых нервничаю, в-третьих аудитория не самая благодарная. Но деваться некуда.
Взяв гитару, я немного подстроил ее, слегка размял пальцы и подумал, что бы «эдакого» сыграть? Можно было вспомнить что-то из старого рока, например, тот же Led Zeppelin или Deep Purple, но это было бы «позерством», а стелиться не хотелось. Можно было вспомнить русский рок – Чижа или ДДТ, но обстановка немного не та. Вот уж не думал, что вопрос «что сыграть?» может ввести в такой ступор. Нужно было что-то с повышенным «Вау!-фактором», но не выходящее за рамки приличия. И на ум пришла песня, пускай немного резковатая, но…
Вкладывая всю экспрессию и артистизм, который я успел получить, тренируясь перед зеркалом, я начал брынчать.
-Итак, предлагаю вашему вниманию композицию под названием «Без названия». Слова Моисея Изельмана, текст – Анатолия Вожделенского.
Немного похрипев, я наконец-то начал:
C
Желтый, желтый, желтый снег,
Am
Синие бабищи.
F
Так встречают Новый Год
G
В городе Мытищи!
По обалдевшему лицу Александра Иваныча я понял, что продолжать не стоит. Не знаю, как качество исполнения, а вот «Вау!-фактор» композиции Эдуарда Сурового сработал на все сто.
-Ну и песни у нового поколения! – возмутился папа. – Вот раньше пели про любовь, родину…
-Сталина. – иронично добавил я.
-Молодой человек, вы переходите все границы! – сдавленно зашипел Александр Иваныч. – Вы находитесь в моем доме, и позволяете себе такое? Я не допущу, чтобы моя дочь встречалась с таким хамом! Я вас сейчас вышвырну отсюда!
-Все верно. – искренне согласился я.
-Как верно? – удивился папа.
-Ну так, верно. – так же искренне сообщил я отвлекаясь на вошедшую в комнату Лию Марковну. – Ого! В этом доме действительно рады гостям! – сорвавшись, я подкатил под поднос с фруктами журнальный столик на скрипящих колесах.
-Ну что вы, - засмущалась мама. – Может чайку? А, что я спрашиваю? Вы все равно откажитесь.
И опять мы остались в комнате вдвоем.
-Александр Иваныч, я вас прекрасно понимаю.
-Что понимаешь?
-Ваше отношение ко мне, - папа хотел сказать что-то, но я перебил. – Вы хотите видеть свою дочь рядом, да? – Александр Иваныч неуверенно кивнул. – Но этому препятствуют некоторые факторы, включая меня. Так?
-Ну конечно! – воскликнул папа, обрадовавшись, что его хоть кто-то поддерживает. – Я ей говорю: «что ты здесь сидишь?», а она мне: «у меня тут работа, знакомые, дом, молодой человек». Ладно, если бы нормальная работа и дом, и… - он с опаской посмотрел на меня. – Но тут же делать нечего. Она на своей любимой работе получает ровно столько, сколько стоит содержание этого дома и машины. А пашет, как бурлаки на Волге. Она одна, как они все вместе! Думаешь, я не знаю? У нее все есть – знания рынка, умение общаться с партнерами, иностранный язык, внешность, а она себя здесь хоронит. Сколько она здесь получает? Полторы-две тысячи? Да это же смешно! В США грузчики столько получают! А цены? Я вообще не представляю, как здесь люди живут: Вот мы заехали в супермаркет, скупились на неделю – полторы сотни долларов. В месяц получается шесть-семь сотен. Так это только на еду! А комунальные услуги? А бензин? А на улицах какой бардак? Везде грязь, мусор…
-Саш, ну прекрати ты! – возмутилась вошедшая Лия Марковна. – Вечно тебе все не так! Человек в гости пришел, а ты ему мораль читаешь. Себя вспомни в двадцать лет!
Видимо, в двадцать лет Александр Иваныч «давал джазу», за который сейчас было немного стыдно. Но слова его я поддерживал полностью. Будь моя воля, я бы давно уехал подальше отсюда.
Тем временем мама решила освежить воспоминания о буйной молодости:
-Такой же худой ходил, в одном и том же костюме со своим фотоаппаратом! И вагоны разгружал. И ко мне через окно лазил. Что, не так было?
-Тогда времена другие были. – Вздохнул папа.
-Тогда ты был другой! Веселый, амбициозный, интересный. И мне чихать было на то, что жил ты на стипендию с подработкой и ездил на трамвае.
-У меня уже тогда машина была! – начал возмущаться папа.
-Ха-ха! Этот бензо-масложер ты называешь машиной? – показательно рассмеялась Лия Марковна.
-Это не бензо-масложер! – взъерепенился папа.
-Дорогие Лия Марковна и Александр Иванович, - перебила беседу вошедшая в комнату Аня. – Не забывайте, что у нас важный гость. Это неприлично. Коль, пошли со мной в кухню. Стульев принесем.
Выйдя на кухню и прикрыв за собой дверь, Аня, краснея, начала извиняться передо мной за своих предков и за то, что оставила меня наедине с ними, но я объяснил ситуацию, добавив, что получаю неимоверное удовольствие от общения. А чего? Все живо, весело, по-настоящему. Они меня не стесняются и общаются на равных.
Вообще-то я был очень удивлен. Я представлял ее родителей совершенно не такими. Думал, что мама – весьма надменная, глупая особа, следящая только за внешностью и за модными тенденциям, а папа – эдакий всезнающий мудрец. А оно вот как получилось. Еще меня очень удивляло то, что я ни разу не повел себя по-идиотски. Совсем не в моем стиле. Может это просто пыль в глаза?
Вернувшись в гостиную с двумя стульями, мы уселись напротив родителей и начали пить чай. Чай оказался без сахара, а сахарницы на подносе не было. Пришлось терпеть. Как можно пить чай без сахара???
-Николай, - начала мама. – А вы где-то работаете?
-Нет, - честно ответил я. – Я голодранец.
-А за что вы живете? Родители помогают?
-Нет, что вы! У меня есть стипендия и пенсия по инвалидности. Конечно, не много, но мне хватает. Еще и остается Аню в ресторан сводить.
Аня поперхнулась чаем.
-А дальше что? – принялся за старое Александр Иваныч. – Так и будешь сидеть сложа руки?
Женщины посмотрели на папу с большим недовольством, но вопрос этот был вполне ожидаем.
-Нет. Сейчас я учусь. Фотографирую, пишу музыку, небольшие рассказы, рекламу делаю, зарабатываю связи помаленьку. Думаю, после университета с работой не будет проблем.
-Так вы творческий человек? – констатировала мама.
-Голодный художник. – папа довольно покрутил поседевший кончик усов.
-Не совсем. Я воспитываю вкус. Вот, смотрите: представим, что я работаю на крупную рекламную компанию в роли штатного дизайнера. Мне заказывают логотип. Например, за пять сотен долларов. В свою очередь, я оставляю объявление на сайте свободных авторов с оплатой в триста долларов. В России и Украине полно талантливых школьников и студентов, которые за триста долларов готовы неделю упорно трудиться и делать «от души». Через неделю я имею несколько совершенно разных логотипов на выбор, автору которых я заплачу часть денег, а остаток оставлю себе. Часто нужно дорабатывать, но эти усилия не соизмеримы с авторским трудом. По сути, моя работа заключается в отборе приемлемых кандидатов.
-Мелко. - гордо заключил папа. – обычная спекуляция.
-Спасибо за комплимент. – я добродушно кивнул, сербая чай.
-Давайте не будем о делах говорить хотя бы сегодня, – уже не очень вежливо перебила Лия Марковна. – Николай, а вы бы не хотели покинуть Украину и уехать в США? И работать в сфере дизайна там?
Мы с Аней поперхнулись. И стало ясно, почему мама ко мне так хорошо относилась. Она тоже хочет забрать дочь с собой, но делает это более элегантно.
Конечно же мне хотелось уехать в Америку! Хоть сейчас! Только фототехнику в рюкзак засуну и пару футболок. Ну и маме позвонить, чтобы не волновалась. Конечно, она будет против, но также она будет знать, что переубедить меня невозможно и быстро согласится. Но Аня… Она-то не хочет. Уверен, если я начну ее агитировать, то она все равно не согласится. А Лия Марковна – умная женщина. Я чуть не попался.
-Конечно, Лия Марковна! – Аня выпучила глаза. – Но не сейчас. Язык еще не на должном уровне, навыки не совершенны, да и менталитет там другой.
-Ну что вы, Николай, - не унималась мама. – В Нью-Йорке русских гораздо больше, чем вы думаете. Это совершенно не критично. Мы вас устроим в отдел, где работают только наши.
Вот она и проговорилась. Но доводы были железными. Что я мог предложить против? Абсолютно ничего.
Аня тоже поняла хитрый замысел и с надеждой смотрела на меня. Ведь я всегда что-то придумываю. Но, видимо, не в этот раз. Было очень стыдно за свою опрометчивость и легкомысленность.
-Это конечно да, но ведь Аня тут. А я ее не брошу.
-Опять двадцать пять! – не выдержала Лия Марковна. – Ну, она здесь только из-за тебя!
-Мам… - засмущалась Аня.
-Что мам? Я же ничего «такого» не предлагаю! Ты говоришь, что у тебя тут работа и молодой человек, верно? Будет тебе там работа, еще лучше. И получать будешь в десять раз больше. И Николай рядом будет!
-Не хочу я там работать! Я тут хочу! Мне здесь нравится! – переходила на крик Аня. – И никуда я ехать не хочу! Там все другое!
-Ань, ты ведешь себя, как ребенок! За что ты здесь держишься?
-Нравиться мне тут и все! А там не нравится! Я же видела, как там люди живут: не мое это. Не хочу я так! Скучно!
-Скучной ей! – вступил в дискуссию багровеющий папа. – А если бы я был не состоятельным и без связей, то что тогда? А? Что молчишь? Я тебя спрашиваю! ОТВЕЧАЙ!
Аня начала плакать. По-настоящему. Негромко, сдержанно, но очень искренне. Маленькие слезки еще не успели докатиться до подбородка, как Аня встала и ушла в свою комнату, не оборачиваясь и не реагируя на недовольные возгласы родителей.
Пойти за ней или поболтать с родителями? Они ведь и вправду ничего плохого не хотят. Просто действуют по-дурацки. И я их, в общем-то, поддерживаю.
-Лия Марковна, Александр Иванович, может, вы и не заметили, но я на вашей стороне. – меня встретили крайне удивленными взглядами. – Я готов все отдать, лишь бы уехать в страну, где тебе хотя бы не мешают нормально жить. А если там еще и создают условия… не так много у меня было удачи в жизни, чтобы упускать такой шанс. Ну, а если еще и Аня рядом будет, то это просто рай! – отвисшие челюсти родителей заставили улыбнуться. – Но вы же все неправильно делаете! Вы же взрослые люди! Да?
Не думал, что подобный вопрос может вогнать «взрослых людей» в такой ступор. Моя наглость и уверенность удивляла и меня самого, но не на столько.
Взрослые неуверенно кивнули, и я продолжил:
-Вот видите? А ведете себя, как дети. Какие бы у вас доводы не были, вы так все равно не переубедите Анюту. Вы же не стараетесь ее понять. Почему она не хочет ехать, почему хочет оставаться тут. Не обижайтесь, но мне кажется, что кроме меня Аню вообще никто понять не старается.
-Да как ты… - начал было папа, но Лия Марковна быстро заткнула его и велела продолжать.
-И эти ваши указания. Аня – взрослый человек! А вы с ней, как с ребенком обращаетесь.
-Она и есть ребенок! – не успокаивался Александр Иваныч.
-А мне кажется, что она – взрослый человек, не знаю, самостоятельно или нет, но она добилась успеха и статуса. А вы – «ребенок». Да ей уже самой пора и меть детей! – я как-то не подумал, что опасность стать бабушкой и дедушкой могут шокировать родителей. – Да вы не волнуйтесь! Мы еще даже не планировали! Так вот. Выключите «родителей» и дайте человеку свободу выбора. Если нужно, прекратите помогать финансово, всячески, не знаю, но не навязывайте свое мнение. Это же никогда не работает. Вот вы, Александр Иванович, бизнесмен? - папа кивнул. – Вы, когда переговоры ведете, учитываете интересы партнера или клиента?
-Ну да… - папа, видимо, начал понимать, к чему я клоню.
-Ну а здесь – чем не бизнес? Поймите, что Ане нужно и дайте ей. Зачем свою идею нагло «впаривать»?
-Но она же просто не понимает, что теряет!
-Ну так дайте ей понять! Вот, говорят, что дураки учатся на своих ошибках, а умные – на ошибках дураков. Ничего подобного! Дураки вообще не учатся. А умные, совершив ошибку, тщательно анализируют ее и делают выводы. И никогда больше ее не повторяют. Вот я уже понял, что здесь меня душат и не дают нормально работать. Открыть легально свое дело невыгодно, приходится взятки давать, постоянно работать в тени, боятся, переживать. Власть постоянно меняется, но никаких перемен не делает. Одни «хапуги» сменяются другими. Ну, вы-то понимаете, о чем я. А вот Аня еще не поняла. Но, в скором времени, уверен, и она дойдет. Вы только не навязывайте свое мнение, и все придет к гармонии. Так ведь всегда бывает.
Честно говоря, я сам не ожидал, что смогу толкнуть такую речь. Гордясь собой, я начал идиотски лыбиться и всячески старался сдерживаться. Но родители были под впечатлением. На меня начали смотреть по-другому.
Немного подумав, Лия Марковна спросила:
-И что же вы, Николай, можете предложить?
-Ничего. Просто перестаньте давить и дайте всему развиваться своим ходом. И попытайтесь поставить себя на место Ани. Уверен, через годик все решиться само собой.
Последняя фраза была лишней и чуть смутила моих собеседников, но я заставил их задуматься.
Вот странные они все-таки. Взрослые люди, умные люди, а таких простых вещей не понимают. Если ребенку сказать: «Не играй с огнем»,- он не будет хотеть взять спички в руки? Любой здоровый ребенок будет хотеть этого гораздо больше, чем чего-либо разрешенного. И возьмет и таки обожжется. Умные родители должны следить, чтобы он не сжег дом вместе с собой, но не тупо ограждать его от опасности. Тогда ребенок поймет, что нужно быть аккуратнее и осторожнее. А если с детства на спички было наложено табу, то, с большой вероятностью, к юности разовьется глубокая фобия, которую уже ничем не искоренить.
-Николай, - перебил поток умных мыслей папа (странно, чего это он меня так называть стал). – Тогда скажи, по-твоему, нормально, что мы оставляем дочь на другом конце света?
-Ну и что? Пускай, мои родители живут в соседней области, но их влияния я практически не чувствую. А случись что – приехать, ну или прилететь не проблема. Ведь так?
-Так-то оно так, но…
Что именно «но», Александр Иваныч не придумал. Просто не хотел оставлять дочь. Сразу видно – собственник.
-А действительно, Саш, чего мы теряем? Месяц уговоров не сработал, еще один месяц может лихого наделать. Тем более, если Николай нас поддерживает, и Аню «подогреет», то все будет ОКей.
-Мать. Посмотри на него! – он презрительно показал на меня. – Он сам еще ребенок! Еще ничего не знает. Тоже мне, «психолог» выискался! Да он еще…
-Ну, раз такой ты у нас умный такой, почему тебя Аня не слушается, а в нем души не чает? Или ты считаешь, что вырастил дуру?
Я очень зауважал Лию Марковну. Нет, не за то, что она меня похвалила. Мало кто может поменять свое мнение так быстро. Даже если уверен, что не прав, все равно будет спорить до конца. А она – молодец.
Александр Иваныч был осажден, и взглядом, обращенным к жене, повторял: «И ты, Брут…». Но ничего противопоставить не мог. Потом серьезно посмотрел на меня и поставил ультиматум:
-Значит так: ты все делаешь для того, чтобы Аня переехала в Штаты в течение года.
-Или что? – азартно спросил я.
-Или… Или… - Александр Иваныч набрал полную грудь воздуха и… сдулся, как воздушный шарик. – Вот черт. Наверное, старею. Делайте что хотите, раз такие умные.
Я выиграл словесную дуэль, но и нажил себе обиженного врага. Оно мне, спрашивается, надо?
-Александр Иваныч, Вы меня, наверное, невнимательно слушали или неправильно поняли. Я два раза сказал, что с радостью бы уехал куда угодно от сюда, но рубить «сгоряча» не намерен. Всему свое время. Я сделаю это. Но не для Вас, а для себя с Аней.
Конечно, я мог бы подать то же, но в гораздо более мягкой форме. Но выложил именно так, как считал правильным. Папа мялся, пряча взгляд, а мама с одобрением смотрела на меня.
-Николай, сходи к Анне. Ей сейчас нужна твоя поддержка. А мы тут поговорим.
Захватив пару яблок и банан, я отправился в Анину комнату.
Стоя перед дверью, я придумывал, как начать успокаивать Аню. В таком состоянии она (впрочем, как и любой другой) очень импульсивна и непредсказуема. Начать с банального «я с тобой» или сразу обрадовать? А, все равно! Буду импровизировать.
Открыв дверь, я увидел сидящую на кровати, уткнувшуюся в коленки Аню. Тапочки, лежащие в разных углах комнаты, говорили о недавнем нервном срыве. Растрепанные волосы сообщали, что их хозяйке чхать на внешность (что бывает крайне редко). Странно только то, что подушки лежат на обычном месте. Обычно, в таких случаях их обнимают и плачут тоже в них.
-Ну что, рёва? Я тебе бананчик принес. И благие вести.
Не высовывая мордочки, Аня уставила на меня пытливые глаза. Но я молчал, демонстрируя интригующую улыбку.
-Ну что??? – не выдержала Аня, раскинув руки и высвободив лицо.
Тушь почти не потекла, а значит, она не сильно тут и плакала.
-Ты что, играла?
-Ну…
-Ах, ты СВОЛОЧЬ! – гневно, но с улыбкой по-доброму разозлился я. – Ну, это было выше всяческих похвал! Нужно тебя в актрисы отдавать. Будем кино снимать. Немецкое, гы-гы.
-Дурак! Ну, давай, рассказывай.
Плюхнувшись на кровать, я поведал о годовой отсрочке и, честно пересказал весь диалог, акцентируя внимание на том, какой я все-таки молодец. Но Аня была недовольна:
-Год пролетит – оглянуться не успеешь! А что потом будет?
-В Америку уедем?
-И ты туда же! – Аня начала свирепеть. – Я же тебе объясняла…
-Да успокойся ты! Шучу я! Что я мог придумать за десять минут? Теперь времени чуть больше, можно придумать что-то еще.
-Это тебе так кажется! Они тебе плешь проедят через год! Ты их плохо знаешь!
-А-а-а!!! – разозлился я. – Вечно тебе все не так! Я там на пять лет постарел, пока вещал. Руки, вон, до сих пор трясутся, а ты… эх, ты…
Стало опять очень мерзко и обидно. Видимо, я очень сильно зависим от похвалы. И Аня это прекрасно знает. Но обязательно нагадит в душу, а потом начнет эти свои:
-Ну, зайчик, ну не обижайся. Я тебе очень благодарна, за то, что ты меня поддержал и защищал там и выиграл у моих родителей целый год. И вообще, я заставила тебя решать свои проблемы. И вообще, я стерва. Ну, ты же меня за это и любишь?
Вот нельзя так сразу? Хотя, так бы было скучно и неинтересно.
__________________________
Я как раз стаскивал с Ани футболку, когда в комнату вошли родители. Вроде и ничего плохого мы не делали, но стало та-а-ак стыдно! Подобно нашкодившим школьникам, мы уселись на край кровати, поправляя одежду и глядя в разные стороны.
-Мы тут посовещались, – неохотно начал Александр Иванович. – И решили, что ты, Аня, уже взрослая и сама можешь распоряжаться своей жизнью. Дом мы продавать не будем, но платить за содержание теперь будешь ты. Наполовину. И машину я также оставляю тебе. Но, если с ней что-то случится, то это будет на твоей совести. И я честно обещаю, что больше не буду заставлять тебя переезжать никуда. Уверен, что через некоторое время ты сама попросишь меня о помощи, и вспомнишь…
-Все, успокойся! – перебила Лия Марковна. – Аня, папа хочет сказать, что мы уважаем твое мнение и не будем настаивать на своем. Но, если вдруг понадобиться помощь, то не стесняйся, сообщай, мы поможем чем сможем.
-И приезжай к нам на каникулы зимой!
-И летом!
Видимо, Аню сейчас меньше всего заботил вопрос о каникулах в Нью-Йорке. Может она кое-где намокла, а может еще что. Я же с ужасом обнаружил, что сижу с расстегнутой ширинкой.
Комната наполнялась неловкостью.
-Мы пойдем, наверное, а то помешали.
Дверь закрылась, и Аня набросилась на меня, не дав сказать и слова.
-Да подожди ты! – пятясь подальше от этой озабоченной, я прикрылся подушкой. – Ты что, не слышала, что они сказали?
Но, видимо, это заботило Аню гораздо меньше, чем разбушевавшаяся за время нашей разлуки сексуальная жажда. В нее вселился демон. Похотливый и чертовски сексуальный! Никогда я еще не видел такого огня в глазах! Гореть нам с ней в аду, шкварчать на сковородке. Сто тысяч лет. А все из-за чего? Из-за двадцати минут райского наслаждения? Ну и ладно! Как говорил один мой знакомый металлюга: «через пару часов кожа слезет, нервные окончания умрут и валяйся в котле, как в теплой ванне. Еще и рок-н-ролл играет! Не то, что в раю – одни зануды вокруг и целый день Киркоров!».
Забывшись в сладкой агонии, мы перешли к решительным действиям.
-А-а-ань, а у тебя презервативы есть?
-Нет. – не останавливаясь, Аня кусала мои мочки, от чего срывало крышу вместе с креплениями.
-А-а-а-а как же тогда? – я тщетно пытался удержать в голове трезвые мысли.
-А давай по старинке? – томно и жадно она опускалась все ниже и ниже.
-Не-не-не! Давай по нормальному. А то еще маленького заделаем.
-Сам ты маленький! – наконец отвлеклась от своего занятия Анна. – Сегодня можно.
-Ань, ну ты че? Какой «можно»? – трезвея, я нехотя отпускал томную расслабленность. – Я твоим предкам пообещал, что мы ближайшее время не планировали ничего «такого».
Видимо Аню тоже немного отпустило. Она уселась передо мной прикрывая грудь, и продолжила:
-Сегодня у меня маленькая вероятность.
-Чего???
-Ну, забеременеть, - смущенно прошептала Аня.
-Как это?
-Ну-у-у-у-у, - удивленно протянула Аня. – Ты что, не знаешь, что у женщин существуют циклы? Благоприятные дни, неблагоприятные дни. Вот сегодня вероятность очень маленькая. Процентов пятнадцать, не больше.
-ОГО! Пятнадцать процентов это не немного! Особенно в таких делах!
-Ну че ты, как девочка??? – Аня обиженно отвернулась. – Ну, если вдруг что – противозачаточное выпью. Делов-то?
-Сама ты как девочка! Как будто маленькая! Нечего всякую гадость есть!
-Ха-ха! Тоже мне взрослый! Как мальчишка себя ведешь.
Начала появляться небольшая злоба, а это значит, что пора включать мозги и прекращать как раз таки ДЕТСКИЙ спор.
-Ань, ну я же не для себя стараюсь. Я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Ведь забеременеть – это не простудиться. Таблетки не всегда помогут. – я немного помолчал, наблюдая за Аниной реакцией. Она подобрела. – А давай у твоих предков лучше попросим?
-Ты чего??? С ума сошел? – покраснела Анна. – Они же...
-Да брось ты! Эт тебе так кажется!
-Ну, д… давай.
-Что «давай»?
-А что, я должна идти и просить? «Мам, пап, дайте нам презервативов, а то мы забыли купить». Нет уж, извольте!
-А я им что скажу? «Лия Марковна, Александр Иваныч, начислите нам парочку гандонов, а то… или, может, вы внучку или внучка хотите?». Они тогда все резинки в вашем сельпо скупят.
Тихонько открылась дверь, и в комнату заглянула Лия Марковна.
-Я тут подслушала ненароком вашу беседу. Нечаянно. Вот… - Лия Марковна начала мять ворот блузки. – И у меня совершенно случайно под рукой оказалась парочка эммм… - мама показала упаковку презервативов. – Нам по акции в супермаркете дали.
Мы с Аней просто офигели от такого номера. Конечно, не закрыться было очень неразумно с нашей стороны, но еще неразумнее было в полный голос рассуждать на столь щекотливую тему.
Лия Марковна положила упаковку на тумбочку и, неловко улыбнувшись, удалилась. Потом опять заглянула и сказала:
-И давайте дети, не стесняйтесь! Вы уже взрослые!
Николай Хлевицкий aka deathmetall © 2011
|
|
|
|
NaCl
предатель Родины
С нами с 28.08.08
Посты: 24065
|
Часть 1.
Мне кажется, что гугл работает неправильно. Если в поиске картинок вбить «дебил», то на первой странице появляются две совы, какой-то несчастный парень без зубов и Билл Гейтс. Но на первом месте должен быть мой сосед Андрюха! Почему? А вот, почему: заселение его ознаменовалось катастрофическим ужиранием дешевой водкой и выпадением с третьего этажа с последующим переломом ноги в двух местах. На что Андрюха отреагировал, цитирую: «Гы гы! В универ можно не ходить! Ы-ы-ы!!!». Гипс сняли в ноябре. До Нового Года серьезных поводов написаться не было, поэтому до сессии Андрюха дожил без… просто дожил. На Новый Год он, находясь в пьяном коматозе и гордом одиночестве, начал приставать к толпе иностранцев (кажется, армян) с требованием объяснить что-то очень риторическое. Хорошо, что мы как раз возвращались с проходившего на центральной площади утренника, и сумели отмазать этого придурка. Сдав сессию на две недели позже, чем все нормальные двоечники, Андрюха укатил домой и дал нам спокойно пожить целый месяц.
23 февраля. Уже неделя, как мы живем полным комплектом в нашей тесной, но невероятно уютной комнате. Андрюха, видимо понимая, что совсем скоро станет защитником отечества, решил праздновать досрочно и закатил знатную пирушку, приобретя свою любимую вотку за двадцать гривен (2.2$), банку сардин и ящик (почти) просроченного пива, которое продавалось по акционной цене. Он созвал своих пацанов и начал пить. Мне, как человеку умеющему играть на гитаре «ХИРЭШНУЮ» - песню про наркомана, которую почему-то все студенты ХИРЭ считают своим гимном, была презентована полторалитровая пачка томатного сока, которую я честно отрабатывал, заливая любимые композиции благодарной публике. Воде все тихо и мирно, но почему-то нет моего любимого соседа. Ну, нет и нет. Наверное, пошел «цеплять чиксу».
Из сна меня вытащил громкий наглый стук в дверь. Каждый раз я из-за этого страшно переживаю, так как пару раз были инциденты с последующими разборками и избиваниями моей морды просто так. Немного успокоив колотившееся сердце, я прислушался:
-Пацаны, откройте. Это я. Я ключ потерял. Опять. – Послышался знакомый голос.
Вылезать из теплой кровати не хотелось, но выслушивать стоны не хотелось еще больше.
Чувствуя легкий озноб, спотыкаясь через лежащие на полу сетевые провода, я открыл дверь и, не выслушивая благодарностей, завалился спать дальше. Но спать мне не давали:
1. Глухие удары неизвестного происхождения.
2. Стоны.
3. Звуки падающей посуды.
4. Робкие маты.
5. Звуки слаживаемой на место и опять падающей посуды.
6. Обыкновенные маты.
7. Попытка залезть на второй ярус кровати.
8. Стоны.
-Ну, что ты за человек такой??? – невнятно и обиженно протянул я, не открывая глаз. – Дай поспать!
-Я… У меня… С-с-с-с, ай! У меня… Ножка болит.
Андрюха говорил очень жалобно, и глотая окончания слов. Как будто его тошнит. Я занервничал, выругался про себя, но все же встал. Сперва, принес из туалета большую миску с водой, чтобы не загадить ковер, потом сходил на балкон и набрал в полотенце снега.
Прикладывая компресс к горячей лодыжке, я обреченно спросил:
-Опять за водкой ходил?
-Не-е-е! Я одному х#ю дал пи#ды!
-Не ори! Малой спит! – закряхтел я. – Да… Заметно. Все. Спи!
-Дай мне наушники и ноутбук.
-СПИ! – не выдерживая, рявкнул я.
-Но у меня ножка болит. – Жалобно повторил Андрюха, срываясь на плач.
-Все, все, спи. Постарайся заснуть. Завтра дам тебе и наушники и ноутбук. Хорошо?
-Хорошо. – почему-то согласился Андрюха и, отвернувшись, засопел.
Утром мне была поведана история об исторической битве, где били не жалея рук и ног. Особенно ног, ага. Предложение поехать в больницу было отвергнуто, ибо перегар. А завтра можно свеженьким съездить, все в нужном свете обставить, получить освобождение на сколько нужно, еще и по страховке отхватить пару сотен денег. Поэтому сразу перенесемся в завтра.
Студенческая больница, находящаяся возле ст. м. Бекетова, была переполнена чихающими сонными студентами. Активировав артефакт «наглая морда», повысив тем самым свой навык «наглость» сразу на несколько пунктов, я растолкал позаимствованным у Андрюхи костылем толпу кашляющих мальчиков и девочек и взял талончик к травматологу. Отправив его высиживать очередь, я решил зайти к своему окулисту. Появиться там я должен был еще в сентябре, но как-то все откладывал, откладывал… И сегодня отложу, хрен с ним. Тем более карточка дома осталась. А вот к психологу сходить можно! Я сразу подружился с этой милой женщиной, проходя курс реабилитации после потери глаза. По делу она мне ничего путного не рассказала (скорее наоборот), а вот просто поболтать с ней я любил. Как и она со мной. К тому же у нее можно было на халяву попить чайка с печеньем. А к халявному печенью я горазд, как никто другой! У них там какой-то центр помощи пострадавшим и просто ущербным студентам, так что этого добра у них всегда навалом.
-Здравствуйте! – Маргарита Федоровна испуганно оторвалась от записей в журнале и удивленно уставилась на меня. Ей потребовалось секунд десять, чтобы вспомнить, где она видела этот широкий нос и слегка дикий взгляд. Я был уверен, что имени моего она не помнит, поэтому добавил. – Я Николай Хлевицкий! Помните такого?
-Николай! – доктор слегка привстала. – Давно ты к нам не заглядывал! Как дела?
Маргарита Федоровна всегда была рада меня видеть, так как остальные ее пациенты были невероятно угрюмыми, печальными и неразговорчивыми. Зная ответ на привычный вопрос, она, не спрашивая, поставила чайник.
-Да вот, соседа сопровождал. У него травма.
-Душевная? – задорно спросила доктор.
-Душевная травма у него никогда не излечится. И поэтому…
-Множественные ушибы, синяки и ссадины?
-Ага! – рассмеялся я. – И переломы, судя по всему.
-Эх… - Маргарита Федоровна вздохнула. – Жаль, что это неизлечимо. Мне таких как раз не хватает. У меня одни зануды, ты же знаешь.
Я ей искренне сочувствовал, и не знал, что сказать в поддержку. На несколько секунд повисло неудобное молчание, которое доктор, сразу же прогнала, задавая вопрос который меня очень удивил:
-А ты, говорят, писать стал?
-Кто говорит?
-Пациенты.
Вот она популярность – когда твоим знакомым информацию о тебе сообщают люди, о существовании которых ты не догадываешься.
-А поконкретнее? – меня распирало любопытство.
Клацнул чайник и Маргарита Федоровна, выдерживая подлую молчаливую паузу, сделала себе кофе, а мне чай с сахаром (надо же, помнит!) и поставила на рабочий стол корзинку ништяков, от вида которых по всему телу прокатилась волна успокаивающего тепла и душевно покоя.
Усевшись напротив, доктор мило улыбнулась и начала:
-Ты знаешь, что я восхищаюсь твоим мировоззрением, Николай, так?
-Ну, допустим.
Доктор частенько агитировала меня приходить в «группы» на тренинги, чтобы ставить в пример своим пациентам. Я, будучи падким на бесплатную еду, раз согласился и сразу же пожалел. Два часа… нет, вот так: ДВА ЧАСА НЫТЬЯ! Не стоят они того совсем! Я никак не мог понять таких людей. Ну, писаешься ты, например. Ну, неприятно. Но что уж тут поделаешь – бывает. Купи себе подгузники, пей поменьше и будет все нормально. Нет, нужно постоянно устраивать родителям сцены, с запиранием в своей комнате, рыдать и в школу (универ) не ходить. И таких человек десять. И это только одна группа. Чтобы не показаться невежливым, я подарил психологическому отделению фотку рассвета над морем (одна из самых красивых, мною сделанных) и больше там не появлялся.
-Я тебя в пример ставила, немного конечно приукрашая, но все же. Фотографию твою показывала, рассказывала, как ты нам тут играл на гитаре…
-Когда???
-А разве не играл? – удивилась Маргарита Федоровна.
-Нет.
-Ну, я уже пожилая, не помню. Но это и не важно. Главное, чтобы верили. Так вот, - доктор начала дуть на свой (свое?) кофе, заставляя меня нервничать. – Я им всем говорила, что у тебя свой сайт в интернете, где ты снимки хранишь. Он же еще работает?
Не знаю, зачем я тогда про сайт наврал. Просто захотелось порисоваться.
-Ну, кое-какие проблемы сейчас, – зачем-то я начал щипать себя за щеку. – Прокси сервер не работает с доменом через FTP…
-Ну да ладно. Один парень говорил, что таки нашел твой сайт, читал твои рассказы, хвалил.
-А вы не читали?
-Да какой читать? Мне бы свое перечитать. Но я обязательно почитаю! Ты не думай! Обязательно почитаю на досуге! - Маргарита Федоровна отвела глаза. – Но я о чем. Не мог бы ты…
-Не-не-не! – сразу попятился я. – Я ж вам говорил, что терпеть не могу эти ваши тренинги.
-Ты даже не дослушал. Можно мне закончить? – я стыдливо кивнул. – Не мог бы ты к нам пару раз прийти в группу?
Заскрипел мозг. Еще раз прокрутив последние фразы я немного смутился, подозрительно глядя в хитрые глаза напротив. Потом догадался.
-Это трюк такой что ли?
-Можно и так сказать.
-Не работает ваш трюк.
Чай немного остыл, и теперь можно было нормально поесть. За сегодня я съел только чай и последний зачерствевший пряник. Печенья оказались невероятно вкусными. С шоколадной прослойкой и карамелью. Еще и изюм! Мммм… Хотелось съесть все и сразу! Но эта ваша вежливость, черт ее подери!
-Николай, я не буду от тебя ничего требовать или просить. Просто надеюсь на твою сознательность. Подумай над предложением, разве ты что-то теряешь?
Это было немного низко. Предыдущую фразу можно перевести на нормальный язык так: «у тебя есть выбор. Либо поступить так, как от тебя хотят, либо прослыть неблагодарным негодяем».
-Если ты откажешься, - продолжила Маргарита Федоровна. – Я не стану осуждать твой поступок. Я верю, что у тебя есть веские на то причины и уважаю личную свободу. Просто твое присутствие мне очень поможет.
Ну вот. Еще лучше.
-Нет. – С холодной улыбкой сообщил я.
-Ну что ж, - Маргарита Федоровна вздохнула, но тут же подобрела. – Тогда давай сменим тему. Как дела в университете?
На душе стало очень мерзко. В таких случаях я всегда ломаюсь, набивая цену, но все же соглашаюсь. А сейчас события развернулись очень непривычно, выставляя меня в «темном» свете.
-Блин. Маргарита Федоровна. Вы молодец. – доктор сделала удивленное лицо. – Когда у вас группа следующая?
Робко прикрывая улыбку рукой, доктор неслышно рассмеялась.
-Ты чай пей. А то остынет. А группа у меня сего-о-дня-я-я, - Маргарита Федоровна открыла журнал. – Вот прямо сейчас. Через десять минут. Ты никуда не спешишь?
Не отвечая, я набрал Андрюху. Он разрушил мои надежды на спасение, сообщив, что за прошедшие десять минут вышел только один человек, а перед ним шесть травмированных. Блин! Только восемь утра! Еще солнце не полностью встало, а они уже тут!
- Маргарита Федоровна, у меня щетина, несвежая рубашка. Может…
-А давай скажем, что ты только из путешествия вернулся?
-Дык у меня фотоаппарата с собой нет.
-Скажешь, что разрядился.
-А если попросят показать?
-Николаш… - доктор прищурилась. – Ну, давай, не будем? Ты печенья кушай! А то вон какой худой!
Тоже мне, альтруистка. Я перестал воспринимать Маргариту Федоровну как «божий одуванчик» и начал относиться к ней более серьезно и чуть осторожнее.
Меня оставили наедине с ништяками (которых уже совсем не хотелось), а через десять минут пригласили в зал, где заседали униженные с оскорблёнными. Зал представлял собой довольно большую комнату, выкрашенную в нежно-голубой цвет и увешанную картинами с изображенными на них цветочками и котятами. В одном углу был стеллаж, заваленный мягкими слониками, мишками и огромным (ну, метров пять точно) удавом. Другой угол занимал сервант с обилием кружек, на которых были изображены… впрочем, попробуйте догадаться сами. По периметру располагались роскошные разноцветные кресла с высоченными спинками, широкими подлокотниками и специальными штучками, которые можно выдвигать и класть сверху ноги. Посредине был низкий овальный столик, заваленный свежими глянцевыми журналами, чистыми тетрадками и разноцветными карандашами. На креслах сидели парни и девушки студенческого возраста с крайне унылым видом. Неспешно я прошелся взглядом по лицу каждого, и каждый стыдливо отвел глаза.
Знаю, что не хорошо так говорить, но они были ничтожны. Я очень не уважаю людей, которые при встрече прячут взгляд. Они либо что-то скрывают, либо стесняются. Первый случай подразумевает притворство с коварством, второй – банальную глупость. Я сам когда-то был стеснительным, но на определенном этапе жизни понял, что это попросту не нужно и сильно мешает жить. Вы спросите: «А как же утверждение про скромность, украшающую человека?». По своему, пускай и не богатому опыту, скажу, что так говорят только наглецы, которые хотят быть единоличниками.
Короче, обстановка мне не понравилась сразу. Не то, что не понравилась – меня от нее тошнило. Именно тошнило. Физически. Несмотря на прекрасный уютный интерьер и кучу позитивных деталей, в зале была атмосфера, как в палате смертельно больных. Даже Маргарита Федоровна, всегда веселая и счастливая, хоть и улыбалась, но глазами выказывала обреченность. Дурацкая работа «подростковый психолог». Не представляю, из какого сплава у нее должны быть нервы, если она пьет кофе из маленькой чашечки вместо водки «с горла». Пусть это не моя ноша, но не помочь ей было бы просто не по-человечески.
-Итак, дорогие мои, - начала Маргарита Федоровна, прикрывая жалюзи и создавая тем самым немного интимную обстановку. – Сегодня у нас необычный гость. Николай. Давайте его попреветствуем!
Я привстал и учтиво раскланялся всем резидентам клуба. Ответом мне послужили еле слышные «привет», по очереди раздававшиеся со всех сторон. Маргарита Федоровна продолжала:
-Николай только что приехал из путешествия. Он был в…
-Сссаках. – довольно перебил я, протягивая первую букву названия.
По аудитории пробежался робкий смешок.
-Да, верно. Николай недавно был… э… на Черном море, поэтому выглядит немного помято. Простим ему это?
-Простим. – Вяло ответила аудитория.
-Вот и прекрасно. Николай будет участвовать в нашей дискуссии и высказывать свое мнение. Также у нас еще один гость – Дарья. Поприветствуем Дарью?
Обреченное «привет» еще раз покатилось по комнате.
Привстала Дарья. При росте в сто шестьдесят сантиметров, Дарья вселила килограмм девяносто – девяносто пять. Но выглядела очень пристойно: красивые распущенные светло-русые волосы, спускающиеся почти до пояса, приятная ухоженная кожа, румянец на щеках, красивый костюм и вызывающие, я бы даже сказал, немного пошлые черные сапоги на высокой шпильке. Глаза у Дарьи были большие, может даже немного навыкате. Бледно-голубого цвета. Выглядела она немного смущенно, постоянно искала что-то глазами на полу и теребила край свободной кофточки.
-Здравствуйте. – Чуть слышно сказала Даша.
Мне стало понятно, почему она сюда попала. При произношении Дарья очень сильно растопыривала пухлые губы, создавая впечатление агрессивного оскала. Ну, и выглядело это не очень эстетично.
После просьбы доктора Дарья нехотя поведала о своей проблеме. Как и предполагалось, у девочки были проблемы в общении. И решала она их самым простым способом – нет общения, нет проблем. Родителям было плевать на проблемы дочери, и они нормально относились к тому, что ребенок не выходит гулять и постоянно зависает в интернете, стараясь избежать всего, что только можно, и ведет крайне оседлый образ жизни. Но на определенном этапе жизни избежать живого общения становится невозможно. Несмотря на отменную память и доскональное знание материала, Даша не смогла нормально отвечать на вопросы преподавателей и завалила половину экзаменов на зимней сессии в юридической академии (весьма престижное заведение, между прочим). Ну, а что было дальше, думаю, понятно: «Я неудачница! Я ничтожество! Я (миллион недобрых слов)».
На консультацию к психологу ее заставил записаться заботливый зав. кафедрой, видимо, единственный человек, отнесшийся с понимаем к несчастной девочке, которая все контрольные сдавала на «отлично», а на экзаменах схлопотала кучу двоек.
Говорила Даша очень хорошо. Несмотря на сбивчивость и легкую стеснительность монолога, речь была очень внятной, последовательной, без «эээ» и других словесных паразитов. Звучали умные слова, типа «парадигма», «эпистолярная», при сравнении себя с бегемотом прозвучала «антропоморфность». И это на первом курсе? Через десять минут я совершенно не обращал внимания на слегка неадекватное выражение лица, и был полностью поглощен речью. Ее писклявый, но все же чертовски приятный, голос погрузил меня в фантазию, заставляя забыть о зрительном восприятии.
Рассказ был закончен, и Маргарита Федоровна предложила высказать свои впечатления группе. Чисто ради интереса, я посмотрел на отсутствующую реакцию публики и начал, встав со стула:
-Даш, ты меня конечно извини. Я знаю, что мы с тобой не знакомы, и при первой встрече таких вещей не говорят, и поэтому сразу прошу прощения. Но ты дура. Да-да, именно так! - Маргарита Федоровна посмотрела на меня с ужасом и взглядом приказала заткнуться. Но я должен был закончить свой хитрый комплимент. – Ты так рассказываешь… У тебя такой голос… Ну и что, что при этом у тебя немного странное выражение лица? Поначалу конечно слегка неприятно, но…
Не дослушав, Даша, прикрывая рукой лицо, пулей выбежала из кабинета. Я почувствовал, как меня сверлят девять тяжеленных взглядов. Былая уверенность моментально улетучилась, забрав с собой возможность стоять ровно, не подкашивая колени и смотреть куда-то кроме ковра, лежащего на полу. Кстати, крутой ковер! Люблю такие.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Маргарита Федоровна вышла за дверь, очевидно пытаясь нагнать сбежавшую. По идее, не много, но я насчитал минут десять, отталкиваясь от того, что, в среднем, мое сердце бьется 70 раз в минуту. Еще через пару (моих) минут я понял, что находиться здесь невыносимо и не имеет смысла. Поэтому, бросив: «Всего наилучшего», так и не встретившись ни с кем взглядом, я немедленно удалился. Закрывая дверь, я все-таки посмотрел вверх и увидел идущую навстречу Маргариту Федоровну. Смотрела она на меня с отвращением и страхом.
-Маргарита Федоровна, почему она так отреагировала? Я же…
-Николай! – доктор оттащила меня подальше от двери и начала «пилить». – Ты понимаешь, что ты сейчас сделал? Она только к нам пришла! Ей тут помочь должны! – срываясь на крик, она сильно покраснела и начала махать руками. – А ты ее дурой называешь! Думаешь, она не понимает, что она дура? Думаешь, ты слишком умный, да?
Я прищурился и неслышно проговорил губами слово «бл#дь».
-Я хотел сюда приходить? Мне нужно было мое мировоззрение? Мне нужна была помощь в работе с «такими» детьми?
Злобно смотря на Маргариту Федоровну, я ощутил приступ гнева. К себе. Захотелось самому себе врезать под дых, чтобы не было так обидно. Ну, разве пожилому человеку, женщине, в конце концов, другу можно говорить такие вещи? Хоть я и считал, что поступил правильно, нужно было прогибаться. Хотя бы из уважения к доктору. Иначе получиться конфликт на пустом месте, который по большому счету никому не нужен.
Доктор находилась «на грани», поэтому быстро поддалась и уселась на мягкий стул.
-Маргарита Федоровна, – я отвел глаза. – Я не знаю, что со мной случилось. Бывает такое, что башню сносит и… в общем я не хотел никого обидеть и хочу сказать, что был не прав. Особенно, когда говорил Вам нехорошие вещи. Вы же понимаете, что я молодой, дурной, импульсивный, самоуверенный…
Не дав мне договорить, Маргарита Федоровна вдруг сняла маску растерянности и стала очень серьезной.
-Я рада, что ты это признал. А теперь бегом на этаж ниже. У нас лифты не работают, думаю, Дарья ниже не спускалась, чтобы разреветься.
Я смотрел на доктора с невероятно идиотским лицом, натужно размышляя, злиться мне или смеяться.
-Ну, что ты стоишь??? Вперед!
Ноги сами развернулись и пошли к выходу, а мысли переключились на тему «что сказать этой, чтоб ее, Даше?». Конечно, я мог просто свалить, и меня бы совершенно не мучила совесть. Не потому, что я бессовестный, а потому что считаю, что ничего обидного не сказал и вообще ничего лихого не хотел. А то, что у этой девочки такая реакция на критику… даже не на критику, просто на обыденные слова – кто ж знал? В конце концов, у меня язык не отсохнет сказать пару приятных вещей, чтобы потом в газетах не писали «в студенческой поликлинике №20 из-за психического срыва из окна пятого этажа выбросилась…»
Заглянув за угол, я увидел стоящую спиной ко мне, громко хлюпающую Дашу. На этом же этаже находилось гинекологическое отделение, так что на девичьи слезы внимания никто не обращал. Порывшись в урне, стоящей возле лестницы и вытащив пару небольших одноразовых стаканчиков, выдаваемых кофейным автоматом, я робко проник в поле зрения плакальщицы.
-Даш, ты что будешь? Чай или кофе? – заботливо спросил я, держа стаканчики перед собой так, чтобы не было видно их содержимого.
-Ничего не буду. – скалясь (я все-таки списал оскал на патологию мимических мышц), Дарья отвернулась к окну.
Тихо сказав: «Блин! Так и знал!»,- я подошел к урне, также находящейся в поле зрения Даши, и аккуратно положил туда стаканчики. Плакальщица отреагировала сдавленным «ой» и удивленно начала смотреть на меня, периодически шморгая носом и глотая слезы. Я замер. Не успевшее подняться солнце красиво играло на светлых, немного растрепанных, волосах и отражалось в больших заплаканных глазах. Левая рука неуверенно держится за подоконник, а правая пытается поправить прическу и параллельно вытирает слезы со щеки. И выражение лица такое жалобное-жалобное! Жалко, что нет с собой фотоаппарата. Такие кадры упускать нельзя…
Пока удивление не сошло на «нет» я принялся за извинения.
-Даш, я хотел извиниться. Только сначала скажи, куда мне себя ударить, чтобы мы на равных разговаривали? В челюсть или в солнечное сплетение? – Даша хотела что-то сказать, но я ее перебил. – Если не скажешь ничего, буду бить в сплетение. Там больнее.
Подумав мгновение, Даша сказала: «Отстань»,- и отвернулась, продолжив свою слезливую деятельность.
Бил я себя сильно. Не могу сказать, что было больно, так как себя больно ударить очень сложно, но хлопок был громким, и Даша тут же испуганно посмотрела на согнувшегося меня.
-С-с-с-с-с, аа-а-а-а, – начал я изображать страдания. – С-с-с-с-с, а-а-а-а. Кхм, кхм. С-с-с-ссс, а-а-а-а.
Чем больше я вживался в роль, неумело изображая гримасу адских мучений, тем больше Даша улыбалась. Когда же я заметил, что меня тоже заметили и пялятся пациенты гинекологии, выровнялся, поправил отсутствующий галстук и, подойдя к окну, у которого стояла плакальщица, начал рассматривать стену здания, стоящего напротив.
-Красивый пейзаж.
Деловито я повернулся к Дарье и потребовал взглядом согласия. Слегка непонимающее согласие последовало моментально. В стене напротив красивым можно было назвать только слово «ЙУХ», написанное задом наперед, поэтому я сделал вывод, что Даша растерялась.
С большим трудом поборов желание побыть «владельцем положения», сделав лицо попроще, я начал:
-Даш, ты меня прости, я был неправ. Просто захотелось порисоваться перед всеми… я, вообще-то, хотел комплементов наговорить, но не успел. Ты очень красиво говорила. Я к этому очень серьезно отношусь.
-Правда??? – Даша от удивления приоткрыла маленький аккуратный ротик.
-Конечно! – оживился я. – Ты очень красиво рассказываешь! У тебя прекрасно поставлена речь, голос классный и… - я старался придумывать комплимент так, чтобы лишний раз не напоминать про дефект мимики. – И вообще ты очень хороший оратор! Правда… - Даша прищурилась. – Иногда у тебя проскакивают словечки типа «антропоморфность», которые не совсем понятны э… несведущим людям.
-Это отождествление животных с людьми. Наделение их человеческими качествами. – Поверив в мою глупость Даша стала увереннее.
Вы знаете много подростков, употребляющих подобные слова? Я – нет.
Хотелось что-то сказать. Что-то приятное и успокаивающее, но я решил побыть слабым. Когда человек чувствует, что перед ним кто-то слабый, то он автоматически становиться сильным.
-Знаешь, Даш, я даже не знаю, что сказать. Обычно всегда нахожу что-то, а сейчас вот никак.
-Не волнуйся, не нужно. – Дарья, наконец, посмотрела на меня свысока. – Давай лучше вернемся в группу?
Остаток часа мы провели в зале, выслушивая о достижениях остальных. Кто-то целую неделю не ревел, кто-то завел себе друга по переписке, кто-то избавился от всех друзей по переписке и начал поиски живых, материальных друзей. Если к Даше я испытывал уважение, то к остальным из позитивных чувств было только неискреннее сочувствие. Неужели я сам когда-то был таким? Фу! Стыдно за себя!
По окончании я хотел побеседовать с Маргаритой Федоровной, высказать ей «пару ласковых», но она, очевидно, догадавшись о моих злых намерениях, сначала закрылась в своем кабинете, а потом, выйдя с кипой бумаг в руках, пожаловалась на то, как ей надоели всякого рода совещания. И спешно удалилась. Признаков вранья я не заметил, но все равно не поверил. Ну и ладно. Будет лишний повод подкрепиться позже. Хотя, как сказала одна читательница: «Тебя проще убить, нежели прокормить». Наверное, стоит задуматься, пока хитрая судьба не закончила процесс саморегуляции.
На третьем этаже меня ждала Даша. Заметил я ее не сразу, так как был полностью поглощен виртуальной игрой на гитаре. А когда заметил, Даша почему-то засмущалась.
Сожалея о том, что поколбаситься не удастся, я освободил уши и подошел поближе.
-Коль, - начала Даша. – Я хочу тебя поблагодарить. Ну, за то, что ты… - видимо она очень волновалась, так как на лице ее возникла гримаса, обозначающая у нормальных людей отвращение. – За то, что поддержал. Для меня очень важно и дорого именно твое мнение.
-???
-Я читала все твои рассказы и…
Продолжения я честно говоря не понял, потому что меня захлестнула эйфорическая волна. Сбылась мечта идиота! Первый раз мне незнакомый человек говорит такую вещь лично!
Мне потребовалось секунд десять, прежде чем я понял, что Дарья закончила. Стало понятно, что я должен сказать что-то умное. Но все умные мысли вдруг куда-то убежали. Очередной приступ идиотизма.
-Ну… - взглядом я начал обшаривать стены в поисках чего-то, что могло бы помочь продолжить диалог. – Я… я… э… - я по-идиотски улыбнулся. – Я даже не знаю, что сказать. Спасибо!
Даша улыбнулась. Естественно. Улыбка у нее была очень милой. Я ответил тем же.
-Тебе спасибо! Твои слова вселили в меня уверенность! Я сюда вообще не хотела идти, но теперь понимаю, что сегодня один из лучших моих дней за последнее время.
Подумав, что у меня все наоборот, я иронично улыбнулся и понял, что совсем растерялся. Как минимум, сегодня я получил важный опыт: хочешь сбить человека с толку – наговори ему комплиментов спонтанно.
Одно из самых плохих чувств – это когда ты понимаешь, что тупишь и тормозишь, но ничего поделать с этим не можешь. Потом, через десять минут или через час ты найдешь десять тысяч верных и годных вариантов и будешь злиться на себя еще больше и заречешься, что никогда так больше не будет. А пока ты просто стоишь и злишься на себя.
-Может, в буфет зайдем? Выпьем по кофе? – наконец предложила Даша.
-Э… У меня денег нет совсем. Я соседу отдал все.
Даша не совсем поняла, что это за сосед и зачем я отдал ему все деньги, но предложила угоститься. Впервые у меня есть возможность проявить все симптомы звездной болезни, а я веду себя как полный кретин! Бегаю глазами, говорю глупости, заикаюсь, без денег. Тоже мне, «звезда».
Однако, Дашу ничуть не смущал мой идиотизм. Наоборот, она даже как-то расслабилась, повеселела, перестала скалиться… Перестала скалиться!? Я как-то сразу и не обратил внимания на это!
-Да ладно, ничего. Ты же мне кофе купил? А я не люблю в должниках ходить.
Сидя за столиком в больничном буфете, где одна половина посетителей была в белых халатах, а вторая – в разноцветных пижамах и тапочках, мы вовсю обсуждали мое письменное творчество. Я перестал стесняться и вжился в роль писателя:
-А вот знаешь, что обидно? Многих моих тонких шуток никто не понимает. Просто не замечает! Я их придумываю по полчаса, а они без внимания остаются. Вот, например, в последнем креосе была фраза: «Итак, предлагаю вашему вниманию композицию под названием «Без названия». Слова Моисея Изельмана, текст – Анатолия Вожделенского». Смешно?
-Ну да. – Неуверенно сказала Даша.
-Что смешно?
-Ну, то, что название «Без названия», фамилии смешные…
-Ну, разве это смешно? Ну вот, смотри: «Слова Моисея Изельмана, текст – Анатолия Вожделенского». – Даша непонимающе уставилась на меня. – Слова тра-ля-ля, текст тра-ля-ля, - опять непонимающий взгляд. – Ну блин! – не выдержал я. – Слова и текст – это ж одно и то же!
-Аааа! – стыдливо улыбнулась Даша. – Ну да, смешно. Но я тебя не из-за юмора читаю. Ты очень искренне пишешь. Я читаю комментарии, там многие пишут, что это выдумка юного онаниста и так далее. Но ведь чувствуется, что автор пишет от души и не может врать. Тебе очень повезло с девушкой, о которой ты пишешь. Я вам завидую по-доброму.
-Аня?
-Да.
Я рассмеялся.
-Да выдумка это все! Правильно говорят про юного онаниста.
-Но как же? Зачем… – Даша очень удивилась и немного взгрустнула.
-Понимаешь, Даш, я просто хотел привлечь к себе внимание, которого мне тогда очень не хватало. Как и любой нормальный человек. Потом бы я сказал, что все это по большей мере выдумка и что правдиво там отражена только студенческая жизнь. Но мне приходили письма, где читатели говорили, что на моем примере поверили в себя, поменяли кое-какие приоритеты в жизни и теперь живут «по-новому», за что мне благодарны. Понимаешь, если бы я во всем признался, то все усилия сошли бы на «нет».
Даша долго молчала.
-Ты врешь!
-Зачем мне это?
Подумав немного, Дарья ничего не смогла противопоставить и растерялась:
-Не может быть так! Не верю! Отказываюсь верить! Там все так реально! Чувства, эмоции…
Я загордился своим писательским мастерством, довольно улыбнулся продолжил разрушать мозг юной леди.
-Но я же, как минимум, один раз соврал? Но я тебе вот что скажу. На своем примере я доказал, в первую очередь себе, что одними только хорошими мыслями, пусть и изложенными на бумаге, можно улучшить свою жизнь. Знаешь, как приятно, когда тебе присылают пару строк благодарности за хорошее настроение? А когда больше, чем пару? А на днях мне прислали, аж из центральной России здоровенный пакет конфет! Я как ребенок радовался! По видеосвязи звонил, песни пел под гитару, кучу комплиментов наговорил. В общем, весело было!
-Все ради конфет? – обиженно спросила Даша.
-Да причем тут конфеты? Я и сам себе могу купить сколько угодно и когда угодно. Главное, что я смог людей порадовать настолько, что они не поленились, не пожадничали и организовали праздник. А я, в свою очередь, организовал им маленький концерт, поделившись позитивом. Не помню, как называется явление, когда что-то можно делить до бесконечности. Эмоциями ведь можно делиться? И самое интересное, что отдавая… правильно отдавая эмоции, ты их преумножаешь. Например, подарили мне большой торт. Я безумно рад, и, понимая, что сам его не съем, делюсь со своими вечно голодными соседями. Даю сто процентов, что на лице у них будет вселенская радость, от которой мне будет еще приятнее на душе. Как-то так.
Даша странно смотрела на меня. В ее взгляде читалась подозрительность и что-то еще. Видимо, внутри чаша весов настроения постоянно склонялась то в одну, то в другую сторону. В конце концов, она улыбнулась.
-А ты молодец. Обманул всех. У нас на форуме выкладывали фото Анны. Говорили, что это точно она, что это ты показал по большому секрету и просил никому больше. Там была девочка из списка твоих друзей. Ее, кажется, тоже звали Аня.
-Аааа, - рассмеялся я. – Анька! Я ее вживую видел один раз всего-то! Мой друг Иван совершенно случайно познакомился с ее подругой и предложил небольшой импровизированный фотосет на природе. Так вышло, что он не смог прийти и попросил меня за него «отработать». А эта подруга взяла с собой Аню. А несчастной потом непонятно от кого приходили письма с благодарностями, восхищениями и прочими приятными словами. Ну, это она мне потом писала.
Даша стыдливо улыбнулась, пряча взгляд. Я же обнаружил, что свой кофе уже выпил, а у Даши стаканчик практически полный. Неудобная ситуация. Чтобы было не так скучно, я начал водить пальцем по ободку сосуда.
-Так значит, ты ни с кем не встречаешься? – наконец спросила Дарья, робко посмотрев в глаза.
-Угу. – Уставился на стаканчик я.
Сегодня день «робко повисшего молчания». Еще двенадцати нет, а неудобная ситуация происходила раз шесть. Вот и сейчас разговор завис на нотке неопределенности.
-А знаешь… я бы хотела с тобой встречаться…
Немного не рассчитав усилия, я уронил стаканчик на стол, хотел быстро поставить на место и нечаянно столкнул на пол. Потом все-таки подобрал и поставил. Было страшно посмотреть в глаза напротив. Где-то в глубине я надеялся, что она меня разыгрывает, решив отомстить за обман. А если нет? Если она говорит искренне?
Даша продолжала:
-Я никому еще такого не говорила и мне сейчас жутко не по себе. И я не знаю, что еще сказать.
-Зато я знаю, – резко перебил я. – Не стоит забивать себе голову всякой ерундой! Ты оцениваешь меня исключительно по моим рассказам. А там все далеко не так, как в жизни! – наконец-таки я посмотрел на Дашу. Лицо ее было обезображено, не побоюсь этого слова, чудовищной гримасой, выражающей отвращение. Такое впечатление, что ей предложили отведать свежеиспеченного дерьма, приправленного ногтями и сдобренного солеными, зелеными соплями. Только огромное волевое усилие заставило сдержаться и не поморщиться.
-Ну и что? Я же вижу, что ты добрый и милый.
Мог ли я раньше представить, что комплименты со стороны девушки, пускай еще молодой, но неглупой, смогут так испортить настроение? Хотелось провалиться под землю.
-Даш. Пойми, я знатный врун. Чего уж там скрывать, красиво сочинять я умею. У меня работа такая – из ничего делать что-то интересное. Но если изначально было ничего, то и в итоге ничего не будет. Это пустышка, мыльный пузырь, который, надуваясь, играет формой и всеми цветами радуги, а, лопнув, оставляет мокрое место. Вот так и я. Пока я подогреваю свой… назовем это продукт, то интересно. Я себя веду подобающе, учтиво, уважительно. А потом интерес угасает, ХЛОП и ничего. Приходиться искать новый способ сделать что-то, способное привлечь внимание. И вот, в такие периоды я – невыносимый человек.
Я осознавал, что несу ху#ню, но надеялся на свою харизму. Ведь, по заявлениям британских ученых, невербальные знаки и «посыл» в эмоциональных дискуссиях намного действеннее слов. А парочку приемов воздействия я успел изучить.
Дарья была под впечатлением. Пускай настроение у нее совсем испортилось, но я в ее глазах упал крайне низко.
Завибрировал телефон. Не глядя на дисплей, я начал прощаться.
-Даш, ты меня извини, но у меня тут сосед в травматологии со сломанной ногой, мне уже идти нужно. Спасибо за все! И главное – не грузись. Все будет хорошо.
Я сам не верил в свои слова, поэтому спешно направился к выходу, не дождавшись ответа.
Мне не хватило доли секунды, чтобы ответить на звонок. Дисплей сообщал: 1 пропущенный вызов от: "Аня".
|
|
|
|
NaCl
предатель Родины
С нами с 28.08.08
Посты: 24065
|
Часть 2.
Денег на счету у меня не было, поэтому пришлось сделать короткий вызов с другого телефона, где еще оставались остатки роскоши. Аня сразу же перезвонила.
-Привет, – ласково поздоровался я. – Сегодня пятница, а значит…
Молчанием я предложил закончить предложение.
-А нельзя самому позвонить? – Аня немного сердилась.
-Мои финансы поют романсы.
-Я бы перезвонила. – Еще больше обиделась Аня.
-Да я просто не хотел тебя беспокоить. Я сейчас в больнице…
-Как? Что случилось???
-Скажу, если пообещаешь не обижаться.
-Коля, что случилось???
-Пообещай сначала.
-Обещаю. – проворчала Аня.
-Обещай, что не будешь сердиться и обижаться? – на всякий случай перестраховался я.
-Обещаю, что не буду сердиться и обижаться, – нетерпеливо затараторила Аня. – Давай уже!
-У меня сосед ногу сломал. Я его в больницу проводил, он бы сам не смог.
Очевидно, мой показушный альтруизм не вызвал никаких добрых чувств на том конце провода. В трубке послышалось злобное сипение.
-Значит, на соседа у тебя есть время, а на меня нет??? Может и мне нужно ногу сломать, чтобы ты внимание наконец-таки обратил?
Думаю, молодые люди поймут мои чувства. Да, конечно я напортачил и виноват. Но на то ведь были свои причины? Нужно сворачивать тему, иначе это закончится скандалом. Один вопрос – как?
-Ань, ну что ты такое говоришь? Я бы все отдал, чтобы с тобой время проводить. Но я диплом делаю. Мне тут еще и кучу плакатов подкинули рисовать и не абы кто, а серьезные дядьки из обороны. Не сделаю – убьют.
-Я тебя раньше убью, - немного подобрела Аня. – У меня сегодня короткий день, и я почти закончила. И остаток дня ты тратишь на поднятие моего настроения. И не дай Бог…
-Все понял, не дурак. Прям щас выезжаю.
Я положил трубку, демонстрируя решительность, неистовость и импульсивность, присущую влюбленным. Андрюху, правда, жалко. Ладно, скажу, чтобы заказывал такси за мои.
Я начал листать справочник, выискивая контакт «Андрюха боль» (боль - большой), но дисплей замигал, сообщая, что меня хочет слышать контакт по имени «Аня».
-Что такое?
-А как же твой сосед? – жалобно спросил голос в трубке.
-А что мне сосед? Я ж от него не без ума.
Аня захихикала.
-Нет, ну это некрасиво. Как же он домой с поломанной ножкой доедет?
-На такси.
-У вас денег никогда нет.
-Найдем. Че ты переживаешь?
-Ну, это из-за моих капризов он должен домой добираться один?
-Не маленький уже. На такси доедет домой, там двадцать метров пешком и лифт.
-А если ему что-то понадобиться? Нет, я так не могу. Сейчас подъеду, домой вас подброшу, и вещи как раз грязные заберем. А то ты уже полтора месяца, наверное, не стирался. Да?
-Ну…
-Все, жди. Через двадцать минут буду.
Поднявшись в травмпункт имени Владимира Ильича Вывиха, я попытался найти Андрюху. Но сосед мой куда-то подевался. Кстати, странная тенденция – среди тех, у кого были перемотаны ноги, было намного больше девушек. Причем, вторая нога была обязательно обута в сапог с высокой шпилькой. А вот с переломанными руками сидели в основном парни, на лице которых по синякам и ссадинам можно было прочитать активное участие в сабантуях, пьянках и прочих деструктивных мероприятиях.
Через некоторое время из кабинета вышел Андрюха, с кислой миной на лице и рентгеновским снимком в руках.
-Перелом? – понимающе спросил я.
-Ушиб.
-А че такой кислый-то?
-Справку только на три дня дали.
Показав серую бумажку, Андрюха сделал обреченное лицо. Вот же дебил, а? Как будто через три дня пойдет на пары?
-Ну ладно, не переживай. Нас домой подвезут.
Я предложил ждать машину в холле, а сам вышел на улицу встречать Аню. Как и предполагалось, «двадцать минут» на Анином – это полчаса, плюс стандартные пять минут опоздания. Итого сорок (опять же, базируясь на суровой женской логике).
Андрюха уселся назад и заткнул уши любезно предоставленным мною плеером, а я начал рассказывать о происшедшем инциденте.
-ТАК ЗНАЧИТ Я – ВЫДУМКА??? – заверещала Аня, вдавливая тормоза в пол, больно ударив меня лбом о торпеду.
Сзади тут же послышались бибиканья и не очень добрые слова в адрес неумелого водителя джипа. Аня тупо смотрела на руль, и по ней было видно, что сейчас она меня начнет бить чем-то тяжелым. И это не шутка, ибо пару раз были прецеденты. Оглядев машину на предмет легкосъемных предметов, массой более одного килограмма я немного успокоился и посмотрел на пассажира сзади. Он был в «легком смятении», но наушников из ушей не доставал.
Мы отъехали к обочине.
-Вон из машины. – Холодно приказала Аня.
-Ань, ну че ты…
-ВОН ИЗ МАШИНЫ! – заорала она, заставив меня подпрыгнуть на месте.
По щекам пробежал жар, по рукам – дрожь. В мозгах мелькнула мысль о недавно пройденном тесте IQ, который врал, показывая слишком завышенный результат.
Я посмотрел в глаза Ани и вжался в мягкое сидение. В глазах ее читалась ЗЛОБА.
-Ань, ну дай мне объяснить! Я ведь…
-Пошел вон из машины. – Процедила сквозь зубы Аня, щуря глаза и больно жаля взглядом.
Видимо, таки довые#ывался.
Я открыл дверь, и Андрюха последовал моему примеру.
-Сиди на месте! – приказала Аня, посмотрев в зеркало дальнего вида. Дверь тут же закрылась.
Выйдя из машины, я продолжал жалобно смотреть в медленно закрывающуюся дверь, потом в тонированное стекло боковой двери, а потом в заднее стекло уезжающего Prado.
Внутри боролись две мысли. Одна говорила, каким я был козлом и уродом, а другая, защищая меня, во всем обвиняла Аню. Происходило все приблизительно так:
-Он же просто хотел оградить Аню от лишнего внимания. К тому же он знает, что она его ревнует к читателям и ее бесит то, что творчеству он уделяет слишком много внимания?
-За последнюю неделю он так и не удостоил ее своим драгоценным вниманием.
-Он был занят другими делами.
-Ха-ха! Чем??? Делал плакаты «за спасибо» по просьбе малознакомого человека?
-А как же перспектива?
-А перспектива остаться наедине с госпожой Кулаковой?
-Да кто ж знал, что она так отреагирует? Она же не дослушала? Она – неадекватный человек.
-А он – не идиот, чтобы не учесть фактор неадекватности.
-Да разве его можно учесть?
И так очень долго.
В дополнение ко всем гадостям я еще и плеер оставил Андрюхе. И пальто на заднем сиденье забыл. А там удостоверение и пара гривен, которых бы как раз хватило, чтоб доехать домой. Придется идти пешком. Высадили меня возле мебельного магазина, где висело большое табло, изображающее время (9:41) и температуру воздуха (-12 С). Идеальное начало дня.
Засунув руки в карманы, скукожившись как можно сильнее и сгорбившись под давлением «обстоятельств», я шел домой, переваривая сегодняшние инциденты. Жаль, что человеческий мозг не устроен, как желудок. Допустим, попала внутрь ядовитая мысль, а ты ее раз, выблевал и никаких проблем – идешь довольный, улыбаешься, радуешься жизни. Но нет. Приходиться ее смаковать до конца, пока настроение не испортиться вдрызг, и пока ты полностью не осознаешь степень своей глупости, ничтожности и подлости. А ведь ты не хотел ничего плохого? Все задумывалось, как хитрый план, один из миллиона таких же, реализованных раньше. Но опять нет! В самый неподходящий момент на совершенно ровном (ну, может, слегка бугристом) месте вырастает огромный, исполинских размеров Х#Й, тень от которого закрывает солнце и падает на тебя, куда бы ты не спрятался. Кажется, что еще немного, и он начнет падать, четко отслеживая твое местоположение. И вот, когда между вами остается считанная пара метров…
Я шел по Алексеевскому мосту – двухсотметровому бетонному сооружению, соединяющему спальный район с большим городом. Смотрел под ноги, чтобы не спотыкнуться о колдобину или не зацепиться за арматуру, коей заботливые строители оставили великое множество. Голова наполнилась самыми разными мыслями, которые весело грызли кору головного мозга и медленно сводили с ума, погружая в состояние пьяного бреда. Громкий звук клаксона быстро разогнал их в темные закоулки и заставил поднять голову. Недалеко от меня остановился черный джип, который я узнаю даже в абсолютной тьме с завязанными глазами.
Опустив голову, я продолжил изучать асфальт под ногами, и медленно поплелся в сторону дома. В кармане противно зажужжал телефон. Остановившись, я достал трубку. Звонила Аня. По левую руку открывался хмурый пейзаж водохранилища, огражденного огромным количеством гаражей, построенных ступеньками в три этажа. Я частенько его фотографировал, но никогда ничего путного не получалось. Хотя нет – одна фотка, под названием «apocalypsys» все-таки пылится на моей страничке на девиантарте. Занеся руку назад, я раздумывал, выкинуть телефон или нет. Моя Nokia 5610 никогда мне особо не нравилась, но подло продолжала почти исправно работать, не давая морального права заменить ее на что-то другое. К тому же не придется разговаривать с Аней. Одно плохо – вместе с телефоном уйдут все номера на симке, которой уже чуть больше семи лет. Рационализм восторжествовал, и я просто выключил телефон. Запиликала вторая трубка – Nokia 1100. Этот телефон я безумно любил, поэтому, не рассуждая, вдавил закоченелым пальцем красную кнопку до упора и жалобного скрипа повидавшего многое корпуса. Вот что мне нравится в этой трубке, так это то, что она включается и выключается без всяких свистелок и перделок. Просто тухнет или просто загорается. Умели ведь раньше делать!
Засунув оба телефона в карман, я продолжил движение, запуская в голову очередную порцию разрушительных мыслей. В звуках проезжающих машин и автобусов я услышал приближающийся звук мотора Аниного джипа.
Со стороны может показаться, что я хотел показаться обиженным, униженным, замерзшим мучеником, который просто вызывает сострадание. Но мне было просто пох#й. Уровень моего мышления опустился к показателям среднестатистического наркомана под дозой или алкоголика, употребившего самостоятельно полную бутылку вонючего самогона и закусившего одной только карамелькой, которою ему дали на сдачу месяц назад. Тело, пускай и трусилось, но холода не чувствовалось. Как, впрочем, и тепла. Ноги сами шевелились, зная, что дойдя до мягкой постельки, наконец-то смогут отдохнуть. Нервная система (эта – вообще молодец) заботливо ограждала мозг от большинства внешних раздражителей, разрешая полностью посвятить себя самоистязанию. Там (в мозгу) уже многое поменялось.
-Ты что, глухой? – наконец услышал я сквозь неслышный гул. – А ну, бегом в машину!
Аня говорила серьезно, хотя уже и не злилась так сильно.
-Иди нах#й. – не останавливаясь и не глядя в глаза, сказал я.
-ЧТО???
-Иди НАХ#Й. – Повторил я, холодно вычерчивая каждый звук и продолжая движение.
Не уверен, но вроде Аня остановилась и начала плакать. Что-то говорила вслед. Потом кричала. Но уши превращали все попадающие звуки в фон, на который обычно не обращаешь внимания. Хотя, должен сказать, на некоторое время в голове появилась мысль пойти и извиниться. Может даже успокоить. Но помешал банальный стыд.
Так и не решившись повернуться, я побрел домой.
|
|
|
|
NaCl
предатель Родины
С нами с 28.08.08
Посты: 24065
|
Часть 3.
-Охохо! – заорал Андрюха, когда я вошел в комнату. – Ты де шлялся?
Прочитав в моей кислой роже полное отсутствие желания общаться, сосед натянул наушники (как меня бесит, когда он берет мои фирменные «уши» без спросу!!!) и уткнулся в ноутбук, где происходило массовое истребление монстров. Хотелось оттрахать мозг за наушники, но еще больше захотелось выплеснуть застоявшиеся эмоции наружу, так, чтобы заляпало всех. Взяв гитару и заняв любимый подоконник на кухне, я начал петь минорные баллады отечественных и зарубежных банд. Громко и мощно, с надрывом в голосе мое паршивое настроение проникало к жителям моего и соседних этажей. Жаль, конечно. Только десять утра, кто-то еще не успел проснуться, а кто-то вообще только пару часов, как лег. Но что я могу поделать? У меня-то душевный кризис.
Очень точно мое настроение описывала песня «Snuff» группы «Slipknot». Как раз, когда я, закрыв глаза от боли в пальцах, орал первый припев, послышался приближающийся цокот каблуков.
…
Deliver me into my Fate -
If I'm alone I cannot hate
I don't deserve to have you…
(…Оставь меня наедине с судьбой. Если я один, мне некого ненавидеть. Я не заслуживаю тебя.)
Я открыл глаза. В дверном проеме стояла Аня.
-Надо же, как совпало? – иронизировал я.
-Коль, может, поговорим нормально?
-Аня, - я начал перебирать по струнам. – Ты извини, я тебя послал. Нужно было выразиться помягче.
-Что случилось?
-А ты не помнишь? – я перевел глаза на гриф и начал наблюдать за тем, как дрожат струны. Это очень успокаивает.
-Ну, прости меня, – нехотя извинилась Аня. – Немного покипятилась. Следовало быть помягче. – я посмотрел на Аню крайне удивленно. – НУ ЛАДНО! Я выкинула тебя посреди улицы, как собаку, без пальто и…
-Да нет. Все нормально. Так и нужно. – Спокойно перебил я.
Невероятно раскорячивая пальцы, я начал играть лунную сонату Бетховена. Не самое удобное произведение, но очень красиво.
-НУ, ПРОСТИ МЕНЯ!!! – не выдержала Аня.
Я нисколько не испугался. Начав импровизировать в своем любимом ля-миноре, я спокойно, по-доброму, посмотрел на Аню. Она срывалась на плач. Сжимая маленькие кулачки, она забавно дергала краешками губ и растерянно хлопала ресницами.
-Ань, – я улыбнулся. – Тебе незачем извиняться. Я во всем виноват. А ты все правильно сделала. Я бы на твоем месте поступил точно так же. Только не стал бы унижаться потом. А так – молодцом!
-Прекрати! – заорала Аня. – Зачем ты так???
-Ань, я не иронизирую. Я трезво оцениваю ситуацию. Вот, смотри. Я неделями не звоню, не интересуюсь, как ты там, не вожу в рестораны, подарков не делаю. Разве ты этого достойна? Ты достойна лучшего.
-Что ты несешь, ты что, пьян?
-НЕТ, Я НЕ ПЬЯН! – заорал я. – Прости. Ты же знаешь, как я отношусь к алкоголю. Наоборот. В первый раз за много времени я мыслю трезво. И четко понимаю, что…
Я замолчал.
-Что? – неуверенно спросила Аня наклоняя голову ко мне.
-Что я тебя не достоин. НЕ ПЕРЕБИВАЙ! Нет, не потому, что я не имею хорошего дохода или недостаточно хорош собой. В свое время ты доказала мне обратное. За что я тебе ОЧЕНЬ благодарен. Но во мне есть одно нехорошее качество. Не знаю, как оно называется, и объяснить могу с трудом. Понимаешь… я должен тебя на руках носить. Зарабатывать нормально, заботиться о тебе, жить ради тебя. А у меня так не получается. Вот знаешь, я шел и думал. Много думал. Знаю, что ты меня возненавидишь, но я пришел к выводу, что мне гораздо более интересно писать об отношениях с тобой, нежели наслаждаться этими отношениями. Видимо, я для этого просто не создан.
Аня вытерла слезы.
-Что? Что это значит???
Ее ресницы дрожали, как крылышки птицы колибри.
-То и значит. Я тупо пользовался тем, что у нас было, чтобы повысить свою популярность. Не знаю только, какой от нее толк, но не думаю, что смогу измениться. Извини меня. Я тобой просто пользовался.
Аня расплакалась. Безумно хотелось обнять ее, отвести в комнату, к чертям выгнать соседей и успокаивать. Вы даже представить не можете, насколько мне было плохо. Сказать любимому человеку такое, пускай, для ее же блага, невероятно сложно. Но я прекрасно осознавал, чем это выльется. Поэтому сказал именно так. Так сказать, почтавил точку.
Ощущая, как к горлу подкатывает желудочный сок, я молча встал и спешно вышел из кухни. Бросив гитару в комнате я побежал на соседний этаж, чтобы проблеваться.
Стоя на коленях перед унитазом я плакал. Блевал и плакал. Это, знаете, не самое приятное занятие. Потом долго пил из-под крана ледяную воду, сводящую зубы и хлеставшую покрасневшее горло горячей болью. Потом подошел к окну. На площадке перед общежитием, где обычно паркуется Аня, машин не было. Значит уехала.
Зайдя в комнату, я сел за компьютер и потребовал у Андрюхи наушники.
-Тока шо какая-то баба верещала на этаже, как резаная. Я даже в наушниках слышал. – поведал мне Андрюха, сматывая длинный провод.
-Обжегся кто-то, наверное.
Вбив в поиске «My immortal» я выбрал композицию Evanescence с пометкой «Rock version» и начал вспоминать самые приятные моменты трех последних месяцев.
Часть 4.
Чтобы отвлечься от неприятностей, я наконец-таки начал писать теоретическую часть диплома. Целыми днями сидел в инете, питался присланными конфетами и иногда тем, что недоедали мои сокамерники. За неделю я ни разу не появился в универе (куда я должен был появляться на практику каждый день). В свое оправдание могу сказать, что вообще не выходил на улицу, в гости и в душ. Уже стала привычной колючая щетина, не дающая возможности спать на животе, уткнувшись мордой в подушку, как я это обычно делаю.
Иконка конверта в правом верхнем углу почтовика сообщила о входящем письме. В списке входящих на первом месте стояло письмо с темой «Николай, привет!» и отправителем из домена «US». Неужели кто-то из Штатов написал? Интересно!
В письме говорилось:
«Приветствую Николай!
Пишет тебе Александр Иванович Русинов из города Нью-Йорка. Помнишь такого? Спешу поблагодарить за досрочное выполнение обещания. Анна так и не признается, чего ты ей наговорил, но она твердо решила осесть в Штатах. С моей легкой подачи вчера ее взяли на стажировку, на должность помощника топ-менеджера по связям с общественностью. Это именно то, чего она так давно хотела! Если все пойдет хорошо, то через пару месяцев ей светит продвижение, а через несколько лет – руководящий пост в крупной трансконтинентальной корпорации.
Ты даже представить не можешь, насколько я счастлив! Я уже и думать не думал, что смогу каждый день созерцать свою ненаглядную дочь рядом. Только Аня немного странно себя ведет. Наверное, еще не свыклась с мыслью, что живет в другой стране. У меня такое тоже было – пройдет.
Теперь настала моя очередь выполнять часть уговора. Пиши, звони – всегда рады видеть и слышать!
P.S. Может, расскажешь, что у вас там произошло?
С уважением, Александр Иванович Русинов.»
Еще в середине текста на лице появилась улыбка, от которой через пару часов начали болеть скулы.
Не знаю… Нет, я точно знаю, что пока не достоин того, чтобы меня любила такая девушка, как Аня. Нет! Что значит «такая»? Это только на первый взгляд – машина, особняк, успех, красота, все дела. Через пару месяцев это отходит на задний план, а в фокусе остаются вещи, которые сложно описать словами, изобразить красками или сыграть симфоническим оркестром. Наверное, самым подходящим словом является «искренность». Аня любила меня, как (сразу прошу прощения за не самое приятное сравнение) щенок своего хозяина. Щенку абсолютно насрать на материальное положение, внешний вид, успех хозяина и прочие мелочи. Так и Аня. Ей было плевать на то, что я живу в комнате 6х5, зарабатываю за месяц усердного труда столько, сколько она за пару дней, еще и выгляжу, как чучело. Она смогла разглядеть во всем этом индивидуальность и принять такого, какой есть. Жаль только, что нехорошие стороны пришлось выставлять напоказ самостоятельно. А у меня вот совсем не так. Я всем почти сразу рассказал, что встречаюсь с супер-девушкой, которая катает меня на большой черной машинке и стирает мне грязное белье. И вообще неправильно расставил приоритеты изначально. Мне хотелось стать лучше, чтобы меня было за что любить. Хотел стать «достойным», чтобы не казаться ущербным в сравнении с Аней в глазах окружающих. А что мне окружающие? Вот Аня с родителями крепко поссорилась из-за меня. Именно из-за меня, теперь-то я в этом уверен. Не стеснялась появляться со мной на банкетах и праздниках, опуская подшучивающих друзей ниже плинтуса. А я что? Нет! Ей определенно нужен кто-то достойнее меня, кто сможет отплачивать как минимум тем же.
Может, я не исключаю этого (хотя сильно сомневаюсь), мне удастся перестроить свое мышление, и новые истории про Аню и Колю будут писаться где-то в Нью-Йоркском офисе во время отлынивания от работы (пожалуй, единственное занятие, в котором я профи). Но пока что я только осознал свою проблему. Как искоренить – не знаю. Нужно переделать половину себя. Это нелегко. И даже те чувства, которые я испытываю к Ане, не дают полной уверенности в том, что смогу.
На письмо я ответил не сразу. Только через три дня. В письме был смайлик и вложение – сырая рукопись этого рассказа. Может, это немного кощунственно конечно (надеюсь, вы понимаете, о чем я). Ответила мне Аня. Она сказала, что сейчас не так сильно сердиться и что я описал ее так, как будто она плакса и что она вовсе не такая (ага, конечно), и еще, что она предлагает остаться чуть больше, чем просто друзьями. Вложением она прислала фотку, с изображением себя на берегу океана в Манхеттене. Фотка была ужасная – горизонт завален, небо и вода засвечены, Аня – недоэкспонирована (слишком темная), цветовой баланс явно склонялся в сторону красного. А еще она сказала, чтобы я наконец-таки показал народу Анну Русинову. Но, увы. Я же решил завязать с позерством? Поэтому придется Вам, дорогой читатель, довольствоваться просто хорошей концовкой. Вы уж простите.
Николай Хлевицкий aka deathmetall © 2011
|
|
|
|
Snoopy
MassOn VBIOZ.com
Возраст: 52
С нами с 27.12.01
Посты: 14490
|
|
слушай, объясни, в чем прикол постить сюда весь роман? кто заинтересовался, в инете найдет, потом обсудите, не?
|
|
|
|
NaCl
предатель Родины
С нами с 28.08.08
Посты: 24065
|
|
слушай, объясни, в чем прикол постить сюда весь роман? кто заинтересовался, в инете найдет, потом обсудите, не?
в том-то и дело, что по частям сложить трудновато.
я попросил автора все это сложить в хронологическом порядке и перепостил сюда 
|
|
|
|
Snoopy
MassOn VBIOZ.com
Возраст: 52
С нами с 27.12.01
Посты: 14490
|
|
а.. тогда смысл есть...:-)
|
|
|
|
NaCl
предатель Родины
С нами с 28.08.08
Посты: 24065
|
я тока все осилил.
мне очень понравилось.
следующий цикл сюда постить?
|
|
|
|
Hippogryph
капитанская дочь
Возраст: 40
 : Харьков
С нами с 21.02.11
Посты: 4878
|
|
давай, а то чем же мне еще заниматься?)))
|
|
|
|
NaCl
предатель Родины
С нами с 28.08.08
Посты: 24065
|
послезавтра)
сначала спрошу у автора разрешения)
|
|
|
|
|
Форумы
Серверы
Суспільство
2 из 2 
